Преступники и преступления. Женщины-убийцы, воровки, налетчицы - [5]
Помаявшись в камере два года, героическая баронесса вышла на свободу под революционные фанфары. Она радостно встретила пролетарское движение и ухитрилась под шумок организовать несколько блестящих афер с мукой «для нужд голодного гегемона». Однако это был 1919 год. Ревтрибунал не церемонился с ножами в спину революции и накрутил Ольге Григорьевне что называется по полной программе. Пятидесятилетняя женщина не поверила своим ушам и переспросила.
«Пожизненные принудительные работы», — мрачно повторил судья с маузером на поясе. Двое веселых красноармейцев увели бледную Штейн обратно в камеру, где она забилась в истерике.
Но революция имела для уголовников и положительные моменты. Осенью 1920 года красная власть бурно отметила третью годовщину ВОСР и, находясь в добром расположении духа, скостила «вечникам» сроки. Ольга Штейн получила пять лет, через год ей определили три года. Но баронесса была слишком нетерпелива, чтобы париться в вонючей Костромской зоне. На очередной утренней поверке ее недосчитались. Некому было доложить и о пропаже: начальник зоны Паша Кротов также бесследно исчез. Они бежали вместе — увядающая баронесса и влюбчивый тюремщик. Беглецы обнаглели настолько, что осели в Москве. Вместо того, чтобы лечь на дно и дожить остаток жизни в относительном спокойствии, подвижная Ольга Григорьевна закрутила новое очковтирательство.
В 1923 году бесстрашная парочка попадает под прицел чекистов. Притом в буквальном смысле. Бойцы от Чрезвычайной Комиссии не стали утруждать себя уголовно-процессуальными тяжбами, а просто открыли огонь на поражение. Паша Кротов пал в первую же минуту боя. Истекая кровью, он из табельного нагана прикрывал отход любимой и умер от прямого попадания пули в лоб. Чекисты с удовольствием ухлопали бы и баронессу, но та успела спрятаться в одном из подвалов.
После пережитого Ольга Штейн приняла арест как неслыханное счастье. По дороге в милицию она сочинила трогательную историю и разыграла перед розыскниками настоящий спектакль. Милиционеры с открытыми ртами слушали рассказ о параноике Кротове, который чуть ли не ежедневно насиловал заключенную Штейн, стрелял из нагана по крысам и в конце концов бежал, уволакивая за собой бедную узницу. Когда история достигла кульминации (сумасшедший Кротов как раз «насиловал оборванного шарманщика»), в кабинет зашел начальник уголовного розыска. Он снял лапшу с ушей своих подчиненных и отправил Ольгу Штейн к ее дальним родственникам.
Пожив у попечителей недельку-другую, Штейн одолжила у них крупную денежную сумму (правда, сами родственники об этом не знали) и уехала обратно в Петербург. Аферистка оседает у своего бывшего любовника, но тот уже напитался пролетарскими идеями и радостно побежал в милицию. Питерский розыск встретил знаменитую баронессу без злобы. Красные сыщики с интересом прочитали дело Золотой ручки № 3, которая обирала буржуйских простофиль, однако год ей все же вкатили. С отсрочкой приговора. Вероятно, для профилактики.
Ольга Григорьевна Штейн пошла с революционной властью на мировую. Она полностью бросила надувательство и даже начала стремиться к светлым идеалам коммунизма. Говорили, что она вновь вышла замуж — за отставного красноармейца и во время новой экономической политики торговала продуктами питания. И якобы уже никого не «кидала».
БОННИ И КЛАЙД
Самые знаменитые трупы
Утром 23 мая 1935 года темно-красный «форд» ехал по проселочной дороге. В высоких кустах его поджидали шесть вооруженных карабинами стрелков. В салоне «форда» сидели мужчина и девушка, головы которых американская полиция оценила в пятьдесят тысяч долларов. Когда автомобиль прибыл к месту засады, все шесть стрелков поднялись в полный рост и открыли плотный огонь. Добрая сотня пуль изрешетила автомашину и всех, кто находился в салоне. «Форд» проехал еще несколько метров и замер на обочине. Два бездыханных окровавленных тела еще минуту назад были легендарными налетчиками Бонни Паркер и Клайдом Барроу. Их причислили к самым знаменитым бандитам Соединенных Штатов. Причины для этого были более чем основательные.
Закон преследовал Бонни и Клайда в десятке штатов. Они без стеснения расстреливали каждого, кто пытался им помешать. Новость об их смерти пронеслась по всем газетам мира, однако этому никто не верил. «Это очередная полицейская утка, — заявила одна уважаемая американская газета. — Кому-то понадобились политические дивиденды на будущих выборах, и он (а скорее всего „они“) намерен их получить даже официальным признанием, основанным в лучшем случае на сплетне». И лишь когда публике представили фотографии трупов и экспертное заключение о смерти, Америка убедилась в том, что потеряла своих непутевых героев.
Бонни и Клайд стали знаменитыми за два коротких года. Им и впрямь предстояло стать народными героями — современным Робин Гудом и девицей Мэриэм. Но не для их жертв и не для слуг закона, которые выследили и убили их. Для полиции они были просто трофеями, которые можно демонстрировать всему миру. Обнаженных и неумытых, их положили на столы в морге и снимали для истории. Бонни Паркер исполнилось лишь Двадцать три, ее напарнику — на год больше.
