Преступления инженера Зоркина - [44]
Володя, тонко всхлипывая, поднял голову и посмотрел на Агзама Ходжаева с тоскливым отчаянием. Сказал с надрывом:
— Вы думаете его Кедровский убил? Нет! Он ведь трус страшный, и хитрый, гадкий человек. Он, наверно, опять Курбан-ака напоил и бросил его. А Алиев, когда пьяный, очень буйный. Мог с бандитами подраться, они его ножом!
— Вот поэтому, Володя, я и хочу, чтобы ты сказал мне адрес Кедровского. Ты помнишь, где он живет?
— Я сейчас, товарищ Ходжаев! — Пантелеев вскочил со стула, намереваясь пойти в цех, чтобы отпроситься у мастера. Офицер остановил его:
— Подожди, Пантелеев. Запомни: наш разговор должен остаться в тайне. Ты расскажи мне, где живет Семен, я сам разыщу его.
И Володя рассказал. Он не помнил номера дома, но знал улицу, дал точный ориентир: поликлиника, напротив зеленые ворота, войдя в которые, надо повернуть направо, постучаться в первую квартиру. Ходжаев поблагодарил Пантелеева. Крепко пожал ему руку, повторив напоследок:
— Никому ни слова, Володя. Помни, я тебе раскрыл тайну следствия, храни ее тщательно. Дня через три позвони мне по телефону, мы встретимся и поговорим по душам.
Шел одиннадцатый час вечера, когда Ходжаев со старшинами подъехал на автомашине к поликлинике. Перейдя на противоположную сторону, оперативники остановились перед железными воротами, выкрашенными в зеленый цвет. Ворота были раскрыты, двор пуст и гол. Луна, точно яркий фонарь, освещала одинокий карагач и зарешеченные палисадники; по углам — крохотные зеленые пятачки перед входами в квартиры. Направо вела дорожка, вымощенная булыжником, упираясь в низкую полузастекленную дверь. Внутри было темно.
Ходжаев постучался резко, требовательно. Никакого ответа. Старшины встали по-обеим сторонам двери, расстегнули кобуры, готовые в любую секунду выхватить пистолеты. Ходжаев забарабанил по стеклу еще сильнее, но тщетно. Рядом, в соседней квартире, зажегся свет, послышался звон дверной цепочки и показался мужчина лет пятидесяти, грузный, седой, в пижамных брюках, в майке. Увидев человека в штатском и двух милиционеров, он с тревогой спросил:
— Вы к кому?
— Кедровский здесь живет?
— Да! Но его нет дома. Как вчера утром ушел на работу, так с тех пор не приходил.
— Разрешите войти к вам?
— Пожалуйста!
В комнате, усадив работников милиции за большой прямоугольный стол, хозяин дома назвал себя: Борщов, слесарь завода железобетонных изделий. Неторопливо рассказал о соседе.
Семен Викторович Кедровский живет в этом доме с самого рождения. В 1958 году похоронил мать, отец же оставил семью еще до войны. Семену сейчас за тридцать, работает он в ремонтно-строительном управлении № 5 маляром. Не женат. Любит выпить, часто не ночует дома.
— Молодой еще, не нагулялся, — заключил Борщов снисходительно.
Ходжаев только кивнул в ответ. Спросил:
— Вы не будете возражать, если старшины останутся у вас? В конце концов Кедровский должен вернуться домой, а нам очень нужно поговорить с ним. Да, кстати, я могу побеседовать с вашей женой?
Павел Иванович вскинул вверх брови, посерьезнел. Сказал:
— Видно натворил что-то Семен? Раз так, оставайтесь, ждите. А жена охранницей в Министерстве связи работает, она сегодня на дежурство заступила и только утром вернется. Она сможет побольше о Кедровском рассказать.
Ходжаев застал Сенявского в кабинете, шагавшим из угла в угол. Петр Петрович позволял себе такую «вольность», лишь оставаясь один или в присутствии Агзама Ходжаевича, которого знал много лет, ценил не только как отличного помощника, но и как лучшего друга, и потому не стеснялся выказывать при нем своего волнения.
Ходжаев доложил, не пропустив ни одной мелочи. Офицеры с минуту сидели молча. Потом Сенявский потянулся к телефонной трубке:
— Ты сказал, что Кедровский работает в пятом ремстройуправлении. Это — у Зайцева. Позвоню ему домой.
— Валентин Владимирович, здравствуй! Сенявский говорит. Извини, что так поздно беспокою, но мне надо знать: у тебя Кедровский работает?
— Да-да! Маляр! Зовут Семеном Викторовичем.
— Что? В отпуск вчера ушел?.. Без содержания, на две недели?.. Так-так слушаю. Говори... говори... И все? Больше ничего добавить не можешь?.. Ну, спасибо, извини еще раз! Отдыхай... Да нет, он мне по одному делу нужен... Ты не беспокойся, считай, что ничего не случилось, и я с тобой не беседовал. До свидания!
Положив трубку, капитан поджал нижнюю губу, чиркнул спичкой о коробок, глубоко затянулся папиросным дымком.
— Плохо дело, Агзам. Зайцев сообщил, что Кедровский вчера утром пришел к нему очень возбужденный и заявил, что едет в Кумыр к тяжело заболевшей тетке, единственной родственнице, оставшейся у него. Буквально вынудил Зайцева подписать приказ об отпуске. Обещал вернуться через две недели. Видно придется обратиться за помощью в республиканское управление, чтобы перекрыть Кедровскому все дороги для бегства. На всякий случай надо сообщить кумырским товарищам, пусть задержат Кедровского, если он действительно поехал туда.
— Звони, Петр. Это не помешает. А мне разреши сейчас съездить в Министерство связи к Борщовой. Авось, как говорится, она что-то дельное подскажет. Ведь женщины — народ наблюдательный, а она, считай, три десятка лет бок о бок с Кедровским живет.
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.