Преступление - [115]
— Слава богу, — благодарно выдыхает Леннокс, паркуется на противоположной стороне улицы.
Однако выходить из машины не торопится. Осматривает «окровавленные пальцы, пульсирующие болью — так обычно болят зубы. Пока он кружил по Маленькой Гаване, с тылу снова подобралось уныние, характерное для чужака. Здесь он не полицейский. К счастью, на улице тихо, никаких намеков на присутствие полиции. Впрочем, полиция скоро появится либо по Четовой наводке, либо по горячим следам избиения Клемсона.
Леннокс собирается с духом, выходит из машины, давит на кнопки домофона (но только не на кнопку с номером квартиры Робин), кричит:
— Откройте — санэпидстанция!
Раздается щелчок, Леннокс врывается в подъезд. Взлетает по лестнице и барабанит в дверь квартиры, где был всего двое суток назад. Открывает взволнованная Стэрри. При виде Леннокса глаза у нее едва не выскакивают.
— Какого черта ты тут де...
Закончить фразу Стэрри не дано — Леннокс бьет ее лбом в лицо. Тошнотворный хруст и красный фонтан говорят о том, что он сломал Стэрри переносицу. Стэрри кричит, сгибается пополам, пятится, матерится по-испански. Сквозь пальцы одна за другой падают увесистые капли густой крови. Левой рукой Леннокс хватает Стэрри за волосы, вваливается в квартиру, бьет Стэрри головой о дверной косяк. Стэрри сползает на пол, остается лежать и стонать. Леннокс закрывает за собой дверь.
Из гостиной, прихрамывая, выбегает Робин, глаза у нее мокрые, красные.
— Рэй! Где Тиа? Она в безопасности? — Взгляд Робин падает на Стэрри, слова замирают на языке. —Что ты сделал?
— То, что должна была сделать ты или какая другая сволочь, причем очень давно. Кто еще в квартире?
— Никого... Что случилось? Где Тианна?
До Леннокса вдруг доходит: раньше он никогда не бил женщин, если не считать толстухи, которую пришлось осадить; дело было на вокзале Саут-Сайд, девица, вероятно, будучи под кайфом, откусила кусок уха какого-то болвана из числа дежурных. Нет, Стэрри не женщина, она грязная тварь, как Диринг и иже с ним.
— В доме есть оружие?
— Нет... — Глаза у Робин — хоть сейчас на Хэллоуин. Будто она плакала, потом вздумала воспользоваться подводкой для
век, а что сначала надо умыться, ей в голову не пришло. Леннокса тошнит: он чуть не переспал с этой женщиной; тошнота
усиливается при мысли о ее дочери и о собственной невесте.
Робин прижимает к груди кулачки.
— Где Тианна?
— Тианна в полном порядке. С моими друзьями. Что с тобой сделали? Где тебя держали, черт возьми?
— Это все Ланс... Он сказал, мои проблемы с наркотиками требуют посторонней помощи... вмешательства, — заикается Робин, застывает с открытым ртом, осознав бредовость утверждения. — Они же мои друзья... они знали, что для меня лучше.
Я...
Робин умолкает — исчерпала все аргументы. Ленноксу она представляется этакой фабрикой слез, ею владеет нелепое убеждение: если плакать достаточно долго, можно в конце концов исторгнуть самую причину боли. В отличие от типично мексиканского лица Стэрри, скуластого, с пухлым сочным ртом, который еще соблазнительнее становится в гневе, тонкие англосоксонские черты Робин в аналогичной ситуации скукоживаются, мельчают; в данный момент в ней что-то от крыски. Для нас англосаксов, проявления гнева неприемлемы, они нас уродуют; невозмутимая ироничность — вот что мы должны практиковать, приходит к выводу Леннокс. Черты Стэрри, напротив, мельчают от страха. Леннокс поднимает ее с полу, тащит в гостиную, сгружает в кресло.
— Что ты с ней сделал? — снова спрашивает Робин.
— Сама знаешь, что я сделал и почему. — Леннокс тычет в Робин пальцем, поворачивается к источнику сведений, скрюченному в кресле. — Дернешься — голыми руками задушу. Понятно?
Стэрри не без труда кроит презрительную ухмылку, держится за сломанный нос.
Леннокс делает шаг к креслу, лицо его искажено. - ПОНЯТНО?
Вспоминает проваленный допрос. Но сейчас перед ним не Хорсбург, а всего-навсего жалкая оболочка Стэрри, вымучивающая кивок. Леннокс идет в туалет, хватает измаранное полотенце, прежде чем бросить его Стэрри, прикидывает, кто и что им вытирал. Вспоминает о наручниках Робин, устремляется в спальню, вытаскивает наручники из тумбочки. Робин без конца ноет, создает фон. Леннокс приковывает Стэрри к батарее.
— Блин, горячо! — взвизгивает Стэрри; впрочем, полотенце приглушает звук.
— Ничего, потерпишь, — говорит Леннокс, глядя на Робин.
— Рэй, что происходит? — Робин нервно обирает катышки с линялой зеленой водолазки. — Где моя девочка? Ты к Чету ее
отвез?
— Я уже говорил, Тианна в порядке. И нечего мне тут спектакли устраивать. Я, Робин, один твой спектакль уже видел. — Леннокс достает из кармана диск.
— Ты записи нашел... — Робин непроизвольно поправляет волосы, Леннокс еле сдерживается, чтобы не наорать на нее.
«Она думает, я ревную! Вот дура! Решила, я это на почве ревности!»
— Да, нашел.
— Меня с Джонни Стэрри познакомила. Ему нравилось записывать на видео, когда мы... ну, когда мы были вместе.
Леннокс кивает, думает о парнях, мечтавших о карьере порнозвезд, — мечты прекращались одновременно с осознанием, что перед камерой не встает. Через пару поколений, по-видимому, вставать не будет без камеры.
Это — книга, по которой был снят культовейший фильм девяностых — фильм, заложивший основу целого модного течения — т. н. «героинового шика», правившего несколько лет назад и подиумами, и экранами, и студиями звукозаписи. Это — Евангелие от героина. Это — летопись бытия тех, кто не пожелал ни «выбирать пепси», ни «выбирать жизнь». Это — книга, которая поистине произвела эффект разорвавшейся бомбы и — самим фактом своего существования — доказала, что «литература шока» существует и теперь. Это — роман «На игле».
Рой Стрэнг находится в коме, но его сознание переполнено воспоминаниями. Одни более реальны – о жизни Эдинбургских окраин – и переданы гротескно вульгарным, косным языком. Другие – фантазия об охоте на африканского аиста марабу – рассказаны ярким, образным языком английского джентльмена. Обе истории захватывающе интересны как сами по себе, так и на их контрапункте – как резкий контраст между реальной жизнью, полной грязи и насилия, и придуманной – благородной и возвышенной. История Роя Стрэнга – шокирующий трип в жизнь и сознание современного английского люмпена.
Уэлш – ключевая фигура современной британской прозы, мастер естественного письма и ниспровергатель всяческих условностей, а клей – это не только связующее желеобразное вещество, вываренное из остатков костей животных. «Клей» – это четырехполосный роман воспитания, доподлинный эпос гопников и футбольных фанатов, трогательная история о любви и дружбе.
Может ли человек полностью измениться? Самый одержимый из давно знакомых нам эдинбургских парней, казалось бы, остепенился: теперь он живет в Калифорнии с красавицей-женой и двумя маленькими дочками, стал успешным скульптором, его работы нарасхват. Но вот из Эдинбурга приходит сообщение, что убит его старший сын, — и Бегби вылетает на похороны. Он вовсе не хотел выступать детективом или мстителем, не хотел возвращаться к прошлому — но как глубоко внутрь он загнал былую агрессию и сможет ли ее контролировать?.Впервые на русском — недавний роман «неоспоримого лидера в новой волне современной британской словесности» (Observer), который «неизменно доказывает, что литература — лучший наркотик» (Spin).В книге присутствует нецензурная брань!
«Игры — единственный способ пережить работу… Что касается меня, я тешу себя мыслью, что никто не играет в эти игры лучше меня…»Приятно познакомиться с хорошим парнем и продажным копом Брюсом Робертсоном!У него — все хорошо.За «крышу» платят нормальные деньги.Халявное виски льется рекой.Девчонки боятся сказать «нет».Шантаж друзей и коллег процветает.Но ничто хорошее, увы, не длится вечно… и вскоре перед Брюсом встают ДВЕ ПРОБЛЕМЫ.Одна угрожает его карьере.Вторая, черт побери, — ЕГО ЖИЗНИ!Дерьмо?Слабо сказано!
Впервые на русском – новейший роман «неоспоримого лидера в новой волне современной британской словесности» (Observer), который «неизменно доказывает, что литература – лучший наркотик» (Spin). Возвращаясь из Шотландии в Калифорнию, Бегби – самый одержимый из давно знакомых нам эдинбургских парней, переквалифицировавшийся в успешного скульптора и загнавший былую агрессию, казалось бы, глубоко внутрь, – встречает в самолете Рентона. И тот, двадцать лет страшившийся подобной встречи, донельзя удивлен: Бегби не лезет драться и вообще как будто не помышляет о мести.
Я снова проваливаюсь в прошлое, а больше ничего не осталось, впереди вряд ли что произойдет. Восьмидесятые, новая музыка из-за «железной стены», рок-клуб, девяностые. Еще все живы и нас так мало на этой планете. Тогда казалось – сдохнуть в сорок лет и хорошо, и хватит. Сборник рассказов про близкие отношения и кровавый веер на стенах… Содержит нецензурную брань.
Ядерная война две тысячи двадцать первого года уничтожила большую часть цивилизации. Люди живут без света, тепла и надежды. Последний оплот человечества, созданный уцелевшими европейскими государствами, контролируют монархия и католическая церковь во главе с папой римским Хьюго Седьмым. Но кто на самом деле правит балом? И какую угрозу ждать из безжизненных земель?Содержит сцены насилия. Изображение на обложке из архивов автора.Содержит нецензурную брань.
Иногда жизнь человека может в одночасье измениться, резко повернуть в противоположную сторону или вовсе исчезнуть. Что и случилось с главным героем романа – мажором Алексеем Вершининым. Обычный летний денек станет для него самым трудным моментом в жизни. Будут подведены итоги всего им сотворенного и вынесен неутешительный вердикт, который может обернуться плачевными и необратимыми последствиями. Никогда не знаешь, когда жестокая судьба нанесет свой сокрушительный удар, отбирая жизнь человека, который все это время сознательно работал на ее уничтожение… Содержит нецензурную брань.
Кирилл Чаадаев – шестнадцатилетний подросток с окраины маленького промышленного города. Он дружит с компанией хулиганов, мечтает стать писателем и надеется вырваться из своего захолустья. Чтобы справиться с одиночеством и преодолеть последствия психологической травмы, он ведет дневник в интернете. Казалось бы, что интересного он может рассказать? Обычные подростковые проблемы: как не вылететь из школы, избежать травли одноклассников и не потерять голову от первой любви. Но внезапно проблемы Кирилла становятся слишком сложными даже для взрослых, а остальной мир их не замечает, потому что сам корчится в безумии коронавирусной пандемии… Содержит нецензурную брань.
История рассказывает о трех героях, их мыслях и стремлениях. Первый склоняется ко злу, второй – к добру, ну а третий – простак, жертва их манипуляций. Но он и есть тот, кто свободен создавать самые замысловатые коктейли из добра и зла. Кто, если не он должен получить главенствующую роль в переломе судьбы всего мира. Или же он пожелает утопить себя в пороках и чужой крови? Увы, не все так просто с людьми. Даже боги не в силах властвовать над ними. Человеческие эмоции, чувства и упрямое упорство не дают им стать теми, кем они могли бы быть.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.