Преступление и наказание - [93]

Негру становится смешно от услышанного. Он же не совсем дурак.

— Не только министрам платят…

— Знаю, знаю. Ещё тем, кто хочет спасти толи ангольского, толи заирского космонавта, оставшегося на орбите, после развала Советского Союза. Ты, кстати, за что сидишь?

БОЛЬШИЕ СИСИ

В блоке появились большие сиси. Бедное существо! На имплантанты денег нашёл (нашла, нашло), а на то, чтобы писю отрезать, нет. Вот и мучайся сейчас среди мужиков. Но владелец (владелица, владелицо) силиконовых грудей, похоже, ничуть не расстроилось от такого несоответствия и по 4–5 раз в день чистило зубы, что свидетельствовало о солидной и многочисленной клиентуре.

Экс — советский зэк страдал, с трудом перенося своё безденежное существование. И кружку ему (ей) подарил, и пирожные свои отдавал, но сервиса так и не достиг.

— «Боже! Ну, прямо женщина! Всё на месте. Ну почему я с ней не в одной камере?»

Появился новый зэк. Молодой румын. И сразу влюбился в Большие сиси. Поцелуи, кока-кола, сигареты и чуть чаще чистка зубов. Потом, как и положено у влюблённых, ревность, скандалы, рукоприкладство и оба исчезли из нашего блока.

В соседнем блоке, говорят, пять пар таких сисек. Народ там телевизор не смотрит. Хватает живых спектаклей.

ДЕБИЛ

Идиот в коллективе — это неприятно. Это — проблема. Тем более в тюрьме. И уже совсем плохо, если это испанская тюрьма.

Здесь под особой защитой находятся все отбросы человеческого общества. Попробуйте только тронуть пальцем или оскорбить словом педофила. Весь репрессивный протокол сборника тюремных правил обрушится на вашу голову за покушение на больного человека.

Артуро Оливеро Северино — не был педофилом. Но он был идиотом. Гладкая, отполированная 110-килограмовая морда лишённая растительности и такого же размера задница настораживали с первого взгляда. 33-летний гражданин Коста-Рики попал в испанские застенки по прозаической причине привоза в Европу одного килограмма белого веселящего порошка.

— Я образованный и воспитанный человек. Меня посадили несправедливо, потому что я совершил ошибку, а за ошибку наказывать таким сроком нельзя, — говорил он.

Первые две недели Артуро учил английский и расспрашивал знающих людей о возможных последствиях, если поймают с кокаином в Англии. Выяснив, что Туманный Альбион уже находится в Евросоюзе и сдесь он надолго записан как наркотрафикант, он переключился на изучение цен на этот продукт в дальних странах типа России или Китая. Новые знания его не обрадовали: русские дают пятнадцать лет сибирских холодов за любое количество, превышающего дозу для личного потребления. В Китае же заставляют родственников оплатить два патрона к автомату Калашникова, чтобы избежать недоразумений с возможной осечкой или подранком.

После этого костариканец демонстрировал хорошее поведение, соревновался за овладение шваброй и записался на курсы сварщиков. Его перевели в другой блок. Получше.

— Меня переводят в «модуло респето», важно сообщал всем несправедливоосуждённый, — А в такие места не всякого берут.

Через два месяца тюремный телефон донёс, что несостоявшийся сварщик сидит уже в конфликтном блоке, куда его отправили за драку. Потом он вернулся в блатной блок, но, правда в другой. И снова попал в конфликтный. За драку.

В конце концов дон Артуро заново объявился в нашем блоке для наркоманов.

— Меня все провоцируют! На меня все нападают! — жаловался он охранникам.

И через месяц был отправлен в изолятор. За драку. Ещё через месяц он вернулся. Атмосфера в блоке стала напряжённой. Все старались обойти дефективного стороной и никто не уживался с ним в камере.

Сам же он, в перерывах между причитаниями и жалобами, писал и звонил во все инстанции, чтобы получить высылку на родину. Латиноамериканцы с малыми сроками заключения имеют право на высылку после отбытия половины срока. За большие наказания (больше шести лет), это право появляется лишь после нахождения в тюрьме трёх четвертей наказания.

— Эй, русо! — позвал меня толстомордый юнец, когда я вошёл в столовую. Показал мне щепотку соли на ручке пластиковой ложке, — Нюхнуть не хочешь? Я знаю, что русские любят заправлять ноздрю кокаином.

Так настала моя очередь пообщаться с жертвой аборта.

— Не понимать костариканский, не говорить толстый идиот, — ответил я.

— Что ты сказал? — возмутился Оливеро-Северино и замахнулся. Но, правда, издали. Те, кто это слышал, весело рассмеялись: теперь в блоке не осталось никого, кто бы хоть раз не спровоцировал образованного представителя центрально-американской страны.

Когда его наконец отправили, соседний блок передал нашему искренние поздравления. Там его тоже помнили.

СМЕШНО

Цирк уехал, а клоуны остались. Такая мысль приходит в испанской тюрьме довольно часто. Тем более, если заглядывать на доску объявлений в блоке тюрьмы.

«Объявляется конкурс на короткий рассказ с темой о равенстве» братство и свобода не упоминались. Хе-хе! Причём настаивают, что желательно описать что-то на основе своего опыта. Я это равенство каждый день вижу. Здесь педофил равен наркоману, оба равны налётчикам на банки или квартирным ворам и все вместе равны убийцам, коим являюсь я или другой испанец или румын, зарезавшие свою подругу.