Преступление и наказание - [102]

Ещё через две недели это был не только ревностный сторонник моего комплекса упражнений, но и в нём проснулся, обычный для моих учеников, соревновательный инстинкт.

— Потом, когда я обгоню тебя во всех этих упражнениях, я буду всем говорить, что это мой метод и я тебя научил, — заявил он мне.

А сам только закончил делать упражнение для трицепса, еле-еле выполняя его девять раз за подход. Я ему улыбнулся, взял этот вес и спокойно сделал двадцать пять повторений.

— Конечно, ты можешь превзойти меня во многих моих упражнениях, но это будет ещё очень не скоро, потому что ты потерял целый год. Но мне нравится, что ты перебежал линию фронта.

Ещё через два месяца он успешно залечил упражнениями травмированное колено.

АКАДЕМИК

За двадцать четыре года, проведённые в испанских тюрьмах, Иньяки заканчивает уже третье высшее образование. Умный выходец из пиренейщины не терпит никакого другого ума рядом и умный Иньяки постоянно подкалывает меня на темы, изученные им в постоянных переписках с университетом. Мне его «шпильки» по барабану, потому, что они базируются на испанском образовании.

— Евреи в Советском Союзе подвергаются постоянному преследованию, — заявляет.

— Да, — соглашаюсь, — И их выслали в гетто под названием Еврейская Автономная Область, которая, кстати, побольше Израиля будет.

— Какая область!? — удивляется Иньяки, — Не было в СЭСЕРе никакой еврейской автономии.

Беру с полки в библиотеке два испанских энциклопедических словаря. Один издан чуть ли не в эпоху Франко, второй в этом веке. Тычу ему в слово Биробиджан и в карту, где отдельно прорисована автономия.

— Учи собственные источники.

— Ёпт… — бормочет всезнайка, — До сегодняшнего дня понятия не имел об этом.

— Ты о многом не имеешь понятия, — ухмыляюсь.

— Зато ты гений, — заводится Иньяки, — И разбираешься во всём от баллистических ракет до политологии.

— Ты забыл упомянуть астрономию, — продолжаю спор, — Ты знаешь, например, что Луна совершает колебательные движения и, поэтому, мы видим больше половины её поверхности.

— Ха-ха-ха! Ой, не могу! Луна колеблется! Болтается подвешенная!

Оставляю его в этой радости и заказываю в библиотеке книгу «Всё о Луне».

Через неделю получаю, снова ставлю палец на место в тексте, где подробно описывается явление осцилляции Луны.

— Поспорь теперь с этим.

Иньяки читает и отбрасывает книгу на стол.

— Очень легко быть умным как ты: ищешь в энциклопедии, а потом выдаёшь прочитанное за свои знания.

— Ага, — подтверждаю, — Именно так становятся талантливыми. До гения, правда, не дотягиваю, но это не мешает мне умнеть постоянно. Причём я делаю это самостоятельно, а тебя другие учат.

— Я! Я! Я! У тебя нет других слов…, - злится испанец и исчезает.

На обеде я собираю у соседей половинки печёной картошки, которую они не едят. Я же запросто отдаю за картошку мясо, к которому равнодушен.

— Что, витаминов захотелось? — поддевает Иньяки, увидев этот обмен. Мне становится интересно, и я невинно интересуюсь у него.

— А какие витамины есть в картошке?

— Такое знать надо, — снисходительно объясняет испанец, — В картошке много витамина «Д».

— Надо же! — сокрушаюсь, — А я всё время считал, что основная часть витамина «Д» синтезируется в организме под действием солнечного света.

— Видишь, оказывается твоя гениальность — ущербна.

Избегаю продолжения разговора и, когда в моих руках оказывается нужная книга, демонстрирую ему ядовитую улыбку. Раскрываю на месте, где про этот витамин.

— Смотри! Витамин «Д» — жирорастворимый, поэтому он есть в масле и яйцах. Знаешь, чем отличается картошка от яйца? Почитай пока это, а я тебе поищу список витаминов, которые есть в картошке.

— Он тоже так говорит… — пытается найти поддержку Иньяки, показывая на своего земляка.

Но его товарищ увиливает от ответственности.

— Так я это от тебя же и слышал!

Уже не могу сдержаться и смеюсь, испортив окончательно настроение Иньяки. Несколько дней он старательно обходит меня стороной и, когда пытаюсь притормозить его для разговора, он трещит уже изобретённое раньше.

— Ну да! Это же ты! Самый умный! Самый гениальный! Разбираешься во всём…, - и удаляется.

Иногда Иньяки справляется с гордыней и спрашивает меня по российской теме. Он там очередную курсовую работу пишет в своём бесконечном образовании. Тут у нас подколы и приколы заканчиваются. До тех пор, пока мои объяснения не противоречат испанской прессе, телевидению и ещё чему-то, что он уже где-то узнал.

Одним днём его не устраивают мои рассказы по истории германо-советской войны сороковых годов прошлого столетия. Мне уже надоело по нескольку раз возвращаться к одному и тому же. Поэтому рекомендую ему поискать книгу «Ледокол» В. Суворова на испанском, прочитать её и, если не вывихнет мозги после этого, ещё меня поспрашивать. Он показывает заинтересованность.

— Кто этот писатель? Где живёт? Что ещё написал?

Объясняю, прочитывая редакторский текст на обложке русского экземпляра, который есть у меня. Иньяки веселится.

— Ха-ха! Теперь он пишет то, что диктуют англичане. Не нужна мне такая книга.

Настаёт моя очередь повеселиться.

— «Я книгу не читал, но позволяю себе высказываться о ней». Так говорили советские академики от войны. Всё! Теперь ты у меня будешь «академик»!