Пресс-тур - [50]

Твою мать, кажется, оно шевельнулось. Или я заработался и мне показалось? Не, показалось, ха-ха-ха. Пора на воздух и пообедать. Ха-ха, надеюсь, оно достаточно надежно связано. Отключаюсь.

<Конец записей >

Глава 3. База

Павел не успел оглянуться, как Семеныч вдавил газ в пол и затормозил только около центральной площади. Они впятером чудом уцелели – вовремя выбежав на улицу или выпрыгнув из окон отеля. Спас их шахтер – если бы он не улизнул через черный ход и не добрался до джипа, если бы не подождал и не подобрал их, наворачивая круги и тараня тварей, снова выбежавших на улицу, они уже были бы мертвы или пропали.

Пропали – как собака и Зульфия, никто не видел, что с ними стало. Мертвы – как разорванный тварями норвежец со смешным акцентом. Или как Владимир. Павел не сомневался, что Торшин мертв, и он сам обрек того на гибель, хотя у него не было выбора – он мог спастись один или они могли быть оба сожранными. С такой медленной скоростью передвижения Владимиру спастись было невозможно. Павел хотел в это верить.

Его потряхивало, впрочем, никто не обращал на него внимания, все вокруг были в таком же состоянии. Он старался не думать о Торшине. Ему надо вернуться к сыну, и он уже решил, что готов пойти до конца. К черту рефлексию, он просто хотел выжить и выбраться из Краснополярска. И все же голос совести нашептывал, что он совершил омерзительный поступок, за который поплатится. Родители всегда говорили Паше, что и все хорошее, и все плохое возвращается. За последние полгода он прошел от мелкой кражи до фактического убийства человека. Все эти мысли были мучительны.

Люди в машине подавленно молчали. Семеныч дымил в приоткрытое окно, держа сигарету дрожащими пальцами. От завывающего снаружи ветра она то и дело тухла, и ее приходилось поджигать заново. На площади все так же стояла фиолетовая новогодняя елка, и вождь пролетариата указывал путь в светлое будущее: по направлению к новым кварталам и гостинице.

– Я должен это спросить, – наконец нарушил тягостную тишину Алексей. – Кого-нибудь покусали? Поцарапали?

Все, кажется, были целы. Но это не отменяло того факта, что им некуда податься. Паша начинал думать, что он умрет в этом городе. В конце концов, он и так везунчик, в живых остались только трое из группы. Бронзовая медаль обеспечена.

– У меня ощущение, что мы уже везде побывали. Уникальный туристический тур по Краснополярску, едрить твою налево. – Павел вспомнил, что в программу тура действительно входила обзорная экскурсия по городу. Вот такая ирония судьбы.

– Были в больнице. В пиццерии. В новом районе. В отеле. В хрущевках. На заводе. В церкви. И везде опасно, или пусто, или нас не ждут. Разве вон еще школа и детский сад остались. – Семеныч махнул на два утонувших в темноте здания в углу площади, затем продолжил необычно долгую для него эмоциональную тираду. – Там, может, хоть жратва какая завалялась. Учат в школе, учат в школе, учат в шко-о-о-ле, бля, – пропел он.

Паша подивился такому красноречию: все время, что он видел Ивана, тот говорил в основном односложными предложениями, никогда не выходя из себя.

– Что тут еще есть? Направо старый аэродром, там ловить нечего. По дороге общага для различного персонала «Росальтэна» и его подрядчиков. Прямо и потом налево спортклуб и полицейский участок. Что мы еще не перечислили – ТВ-центр? – спросил Семеныч.

– Я там был, – произнес Илья. – Он сгорел.

– Как сгорел?

– Вот позавчера вечером и сгорел. Поверьте на слово.

– Ну тем более. А еще у меня в машине заряда аккумулятора мало осталось. Километров на тридцать. И потом все, надо заряжаться. А заряжаться где? В аэропорту, на заводе, в новом районе и на автозаправке. Везде жопа. Что еще? В сторону нового района есть администрация, пара магазинов, бар, супермаркет и автомастерская. Можно, конечно, совершить налет на супермаркет и потом несколько дней где-нибудь сидеть, надеяться на помощь и ждать пока нас сожрут. Короче, похоже, конец нам приходит, ребята, – закончил монолог Семеныч на не характерной для него минорной ноте.

– Автомастерская, ну конечно! – вдруг осенило Илью. Он хлопнул себя по коленке.

– Что «автомастерская»? Там сидеть предлагаешь?

– Нет, у меня есть идея получше.

– И какая? Рожай давай быстрее.

* * *

– База, – сказал он.

Кира, сидевшая между двумя парнями, посмотрела на Илью. Она видела его таким возбужденным сегодня ночью и вот сейчас. Девушка слабо улыбнулась.

– Какая база? – продолжал допрос Семеныч.

– Военная. На севере.

– И как ты туда добираться предлагаешь? Ни одна машина туда не доедет. Вездеходы все на заводской парковке стоят. Может быть, у тебя есть пилот?

– Нет. ГАЗ-47. Рабочая лошадка севера.

– Что?

– Я знаю, что такое ГАЗ-47. – Алексей встрепенулся. – Где ты его тут возьмешь, чтоб на ходу?

– А я не знаю, – возразила Кира. – Объясните.

– ГАЗ-47, он же ГТ-С. Древний советский вездеход. Ему уже лет восемьдесят. Тут же, когда еще старый военный аэродром был, стояло много техники. А потом, когда армейские выходили из города и переезжали на север, они почти ничего не стали забирать. Новые самолеты сами улетели, несколько единиц техники они грузовыми вывезли.