Прерванная жизнь - [60]

Я моргаю, смотря на него сквозь злые слезы, и не закрываю глаза. Мои зубы стиснуты, и, когда он ничего не делает, чтобы прекратить агонию, я кусаю изнутри щеку, пытаясь сосредоточиться на боли, а не на игле, проникающей под мой ноготь.

Он поет последний куплет песни «Open Arms», только чтобы начать петь ее снова с самого начала.

Я сдерживаю крики, но не могу остановить свое тело от дрожи. Тошнота и боль превращаются в тихие всхлипы, я сосредотачиваюсь на дыхании.

Туда и обратно.

Туда и обратно.

Как игла в руке Мандо.

Туда и обратно.

Боли и дрожи становится слишком много, и я надеюсь, что слезы, скользящие моей щеке, не будут причиной того, что Мандо снова причинит боль Трэвису.

Трэвис. Он кричит мое имя в перерывах от кашля, но я не смотрю на него и не отвечаю. Я не могу.

Левая нога начинает дрожать, когда Мандо отпускает мою руку. Его улыбка теплая и приносящая уют. Потому что мы играем в его игру, я пытаюсь улыбнуться ему, но мне сложно оттого, что мои зубы стиснуты.

— Любовь — сука, — говорит он.

Я смеюсь.

Маленькие капли крови капают из-под моих ногтей. Мандо наблюдает, как они падают на пол.

— Ты молодец, — поздравляет он меня.

Как только я встаю на ноги, и он ведет меня мимо Трэвиса, который уставился на Мандо, сидя на полу.

— Не позволяй ему делать это с тобой, Холли, — требует Трэвис, искры гнева отскакивают от него, не доходя до меня. — Борись. Ты сильнее этого. Борись!

От стыда я смотрю вниз на пол и позволяю Мандо использовать меня как свою личную куклу.

Мандо сажает меня на землю рядом с ведром воды. Я не настолько глупа, чтобы думать, что он собирается предложить мне воды. Я была бы не прочь. Даже немного надежды было бы неплохо.

Наконец, я оглядываюсь на Трэвиса. Он борется со своими ограничителями, пытаясь добраться до меня. Он тоже знает, что произойдет.

Я прислоняюсь головой к стене, только для того чтобы он дернул меня за волосы. Небольшое хныканье срывается с моих губ, прежде чем я останавливаю его, Мандо шикает. Я набрасываюсь на него, хватая его руки своими, и он смотрит на меня с чем-то, что напоминает жалость.

— Не надо, — прошу его. — Пожалуйста, не надо.

— Правила просты. Ты плачешь, кричишь, умоляешь, и твой парень страдает. Все зависит от тебя, — он с отвращением сжимает мою руку.

Я прикрываю глаза руками, но слежу за Трэвисом. Если он страдает, я страдаю вместе с ним. Я встречаю его взгляд, и он успокаивающе улыбается мне и подмигивает. Мои губы дергаются на секунду, перед тем как Трэвис вновь свисает под потолком.

На этот раз я не кричу и не умолю. Я следую правилам. И я смотрю на подергивание ног Трэвиса в воздухе, пытающегося найти опору. Он продолжает висеть, пока его ноги дергаются, и небольшой кусочек надежды растекается по моей груди. Может быть, он умрет, и для него все закончится.

Мандо выпускает веревку, и Трэвис падает на землю. Сначала он не двигается, но потом заходится в рваном дыхании и кашле.

Эгоистичная часть меня благодарна, что он еще жив.

Мандо идет обратно ко мне и приказывает мне лечь. Я пытаюсь бросить очередной взгляд на Трэвиса, прежде чем лечь, но Мандо толкает меня на землю. Боль пронзает тело, когда я ударяюсь головой обо что-то тяжелое и поднимаю к ней руку. Мандо хватает меня.

— Не размахивай руками. Ты же не хочешь, чтобы твой парень страдал, не так ли?

Качаю головой. Я не знаю. Я хочу, чтобы это все было одним из моих кошмаров. Я хочу вернуться в Харбор-Айленд и сидеть на берегу с Трэвисом, пока Лилу играет в прибое.

Надеюсь, Деррик позаботится о Лилу, не сумев нас найти. Черт, я надеюсь, Хизер приходила в дом Деда, покормила Лилу и вывела ее на улицу побегать в ручье, который она так любит.

Мандо прижимает тряпку, смоченную водой, ко рту, носу и глазам, и я начинаю задыхаться. Мои руки хотят схватить тряпку, но я приказываю им не двигаться.

Утопление. Я тону и по какой-то нелепой причине вспоминаю больших рыб, с которыми столкнулась во время погружения с Трэвисом.

Мои ноги яростно брыкаются, пытаясь вытащить меня на поверхность, но руки сжались на боках. Наконец, Мандо убирает тряпку, и я хватаю воздух, жадно принимая больше, чем могу заполнить легкие, и начинаю кашлять.

Мандо хлопает меня по плечу, еще раз поздравив меня, и возвращает к жестокой реальности. Прежде чем я могу отдышаться, он снова кладет тряпку на мое лицо, и мысли разлетаются в стороны.

Утопление. Отчаяние. Смерть.

Как же я жажду смерти. Я приветствую ее больше, чем кислород, желанный моему телу. Ускользнуть. Тихо и незаметно. Жить среди звезд Трэвиса.

Когда Мандо снимает тряпку с моего лица, я открываю глаза, но закрываю их, когда внезапное головокружение накатывает на меня. Закрыв глаза, я делаю небольшой вдох, больше не желая дышать водой, когда Мандо кладет тряпку обратно на меня.

Это происходит на протяжении долгих минут, часов.

Это не имеет значения. Время уже не имеет значения, когда есть слишком много времени.

Закончив со мной, он направляется к Трэвису и пинает его в живот, отчего тот скручивается. Прежде чем он успевает прийти в себя, Мандо вновь тянет за веревку, таким образом, Трэвис висит в нескольких сантиметрах от земли.