Прерия - [14]

— Разве купцы переезжают Большую реку с пустыми руками?

— Наши руки пусты, потому что ваши молодые люди освободили нас от поклажи, думая, что мы устали. Они ошиблись: я стар, но силен.

— Не может быть! Вероятно, вы растеряли свой груз в прерии. Укажите место нашим юношам, чтобы они подняли ваши вещи прежде, чем их найдут поуни.

— Надо сделать много обходов, чтобы добраться до этого места, а теперь уже ночь. Время подумать об отдыхе, — совершенно спокойно ответил Траппер. — Пошлите ваших воинов вон на ту возвышенность: там они найдут воду и лес; пусть они зажгут огни и ложатся спать с теплыми ногами. Когда встанет солнце, я поговорю с вами.

Сдержанный ропот, достаточно ясно выражавший глубокое негодование, пробежал по рядам внимательно прислушивавшихся дикарей. Старик понял, что он слишком рискнул, предлагая меру, имевшую целью уведомить путешественников, расположившихся лагерем у ивовых деревьев, о присутствии опасных врагов. Но Матори не выказал ни малейшего волнения и, по-видимому, нисколько не разделял взрыва негодования своих товарищей. Он продолжал разговор тоном полным достоинства.

— Я знаю, что мой друг богат, — сказал он, — что у него вблизи много воинов и что у него лошадей больше, чем у краснокожих собак.

— Где вы видите моих воинов и моих лошадей?

— Как? Разве у молодой женщины ноги дакота, чтобы она могла ходить, не уставая, в прериях в продолжение тридцати дней? Я знаю, что краснокожие жители лесов делают большие переходы пешком; но мы, живущие там, где от одного жилища не видно другого, мы любим наших лошадей.

При этом замечании Траппер в свою очередь задумался. Он очень хорошо знал, что, скрывая истину, подвергал себя величайшей опасности, если хитрость его будет открыта; к тому же роль, принятая им, была противна его характеру; но, поразмыслив, что дело идет не о нем одном, а о жизни двух его товарищей, он мгновенно решился предоставить дело его течению и позволить вождю дикарей обманываться, если он этого желает. Поэтому он дал уклончивый ответ.

— Женщины сиу и женщины белых не из одного вигвама, — сказал он. — Разве тетонский воин захотел бы поставить какую-нибудь женщину выше себя? Я знаю, что не захотел бы; а между тем я слышал, что есть страны, где сквау держат совет.

Легкое движение, снова пробежавшее по рядам дикарей, показало Трапперу, что его слова возбудили, если не подозрение, то некоторое удивление. Один только вождь остался равнодушным.

— Мои белые отцы, живущие у Больших озер, — сказал он старику, — говорили мне, что их братья по ту сторону, где восходит солнце, — не люди. Теперь я вижу, что они не лгали. Полно! Что, это за народ, вождь которого сквау. Значит, ты пес этой женщины, а не муж ее?

— Ни то, ни другое. Я не видел ее лица до сегодняшнего дня. Она пришла в прерии, потому, что ей сказали, что тут есть великий, великодушный народ, которого зовут дакоты, и ей хотелось видеть этих мужей. Женщины белых также открывают глаза, чтобы посмотреть на что-нибудь новенькое, как и женщины сиу. Но эта женщина бедна, как и я, и ей неоткуда достать хлебных зерен и буйволов, если вы возьмете то немногое, что есть у нее и ее друга.

— Мои уши внемлют отвратительной лжи! — воскликнул воин таким ужасным голосом, что даже индейцы, стоявшие вокруг него, вздрогнули от испуга. — Ведь я не сквау! Разве у дакота нет глаз? Отвечай, белый охотник: что за люди вашего цвета спят у ив?

Говоря эти словa, раздраженный вождь протягивал руку по направлению к лагерю Измаила. Траппер не сомневался, что более ловкий и искусный, чем его товарищи, вождь открыл то, что ускользнуло от их тщательных поисков. Несмотря на сожаление, испытываемое им по поводу открытия, которое могло иметь такие роковые последствия для спавших путешественников, и невольный тайный гнев на испытанное им в только что приведенном разговоре поражение, старик продолжал хранить невозмутимое спокойствие.

— Может быть, в прерии и спят какие-нибудь белые, — сказал он, — раз это говорит мой брат, то должно быть так, но что это за люди, которые доверяются таким образом великодушию тетонов, я не знаю. Если там находятся спящие путешественники, пошлите ваших людей разбудить их и спросить, что они тут делают. У белых есть языки.

Вождь покачал головой с гордой, презрительной улыбкой, потом, быстро отвернувшись, чтобы покончить с разговором, крикнул резким голосом:

— Дакоты — народ умный, а Матори — их вождь. Он не позовет чужеземцев во весь голос, чтобы они встали и ответили ему карабинами. Он скажет им на ухо. Итак, пусть их разбудят люди одного с ними цвета.

Сказав эти слова, он удалился в сопровождении дикарей, окружавших его и выражавших свое одобрение свирепой улыбкой. Он остановился невдалеке от пленников, и те из его товарищей, которые имели право выражать свое мнение, собрались снова для обсуждения вопроса. Уюча воспользовался этим случаем и возобновил свои приставания; но Траппер, узнавший, что плут играет здесь второстепенную роль, с негодованием осадил его. Приказание, отданное всей шайке, отправиться немедленно в другое место — окончательно прекратило преследования вероломного дикаря. Передвижение совершилось в угрюмом молчании и в порядке, которому мог бы позавидовать самый дисциплинированный батальон. Когда все остановились и пленники могли оглядеться, они увидели, что находятся вблизи леска, в котором расположился лагерем Измаил.