Преподобный Симеон Новый Богослов и православное предание - [155]

Немало епископов есть, что по жизни

Весьма далеки от достоинства сана.

Я здесь говорю не о тех, у которых

Слова согласуются с жизнью, делами,

А жизнь отражает ученье и слово,

Но Я говорю о епископах многих,

Чья жизнь не похожа на их назиданья,

И кто Мои страшные тайны не знают

И мнят, что Мой огненный хлеб они держат,

Но хлеб Мой они, как простой, презирают,

И думают, будто кусок они видят

И хлеб лишь едят, а невидимой славы

Моей совершенно увидеть не могут.

Итак, из епископов мало достойных.

Есть много таких, что высоки по сану,

А видом смиренны — но ложным смиреньем,

Противйым, дурным, лицемерным смиреньем.

Гоняясь всегда за людской похвалою,

Меня презирают, Творца всей вселенной,

Как будто бедняк Я худой и презренный.

Они Мое Тело берут недостойно,

Стремясь превзойти всех людей, не имея

Одежды Моей благодати, которой

Они никогда и никак не имели.

Незванно и дерзко в Мой храм они входят,

Вступают вовнутрь несказанных чертогов,

Куда недостойны смотреть и снаружи.

Но Я, милосердный, терплю их бесстыдство.

Войдя же, со Мной говорят, словно с другом:

Себя не рабами хотят, но друзьями

Они показать — и стоят там без страха.

Совсем не имея Моей благодати,

Они обещают ходатайства людям,

Хоть сами во многих грехах виноваты.

Они надевают блестящие ризы [1933],

Но чистыми кажутся только снаружи:

Их души — грязнее болотной трясины,

Ужасней они смертоносного яда

У этих злодеев, что праведны с виду.

Как некогда скверный предатель Иуда

Взял хлеб от Меня и вкусил недостойно,

Как будто был хлеб тот простой и обычный,

И тотчас»по хлебе»вошел в него дьявол[1934]

И сделал бесстыдным предателем Бога,

Своей исполнителем воли коварной,

Рабом и слугой своим сделал Иуду,

Так точно случится в неведенье с теми,

Кто дерзко и с гордостью и недостойно

К Божественным Тайнам Моим прикоснутся.

Особенно главы епархий, престолов,

Священноначальники часто имеют

И прежде Причастья сожженную совесть [1935],

И после — совсем осужденную совесть.

Входя в Мой Божественный двор [1936] с дерзновеньем,

Бесстыдно стоят в алтарях и болтают,

Не видя Меня и не чувствуя вовсе

Моей неприступной Божественной славы,

Ведь если бы видели, так бы не смели

Всегда поступать, не дерзнули бы даже

Войти и в притвор православного храма.

Да, все, что написано мной, это правда.

И всякий желающий в том убедится

По нашим делам, иереев негодных,

И лжи никакой не найдет и признает,

Что Бог чрез меня говорит всем об этом.

Признает он все, если сам он, конечно,

Не кто‑то один из творящих все это

И если не тщится он хитрым обманом

Свой собственный срам прикрывать, но однако

Пред всеми людьми и пред силами неба

«Все тайное тьмы»Бог соделает явным [1937].

Но кто же из нас, иереев, сегодня

Сначала очистил себя от пороков

И только потом уж дерзнул на священство?

Кто мог бы сказать дерзновенно, что славу

Земную презрел и священство воспринял

Лишь ради небесной Божественной славы?

Кто только Христа возлюбил всей душою,

А золото все и богатство отринул?[1938]

Кто скромно живет и доволен немногим?

А кто никогда не присвоил чужого?

Кого же за взятки не мучает совесть?

И кто не старался при помощи взяток

Сам стать иереем и сделать другого,

Купив и продав благодать и священство?[1939]

Кто в сан не возвел недостойного друга,

Ему пред достойным отдав предпочтенье?

А кто не хотел бы епископским саном

Друзей наделить, чтоб в епархиях чуждых

Во всем обладать и влияньем, и властью?

Но это обычным считается делом

И даже безгрешным у тех, кто вмешаться

Хотят непременно в дела всех епархий [1940].

А кто не давал по указке начальства,

По просьбе мирских, и князей, и богатых

Священного сана тому, кто не должен

И кто недостоин быть пастырем в Церкви?[1941]

Поистине, нет никого в наше время

Из всех их, кто чистое сердце имел бы,

Кого бы не мучила совесть за это,

Ведь он непременно соделал что–либо

Одно из того, о чем сказано выше.

Но все мы без страха грешим ежедневно,

Со злом не борясь, дел добра не являя,

Поэтому мы и не каемся вовсе,

В глубины греха с головой погрузившись,

Бесчувственно в них пребывая все время.

Не ведая вкуса Божественной славы,

Не можем отвергнуть мы славу земную,

А эта любовь к человеческой славе

Душе никогда не дает ни смиряться,

Ни также себя осуждать добровольно.

Итак, если понял ты все, то скажи мне:

Кто гонится за человеческой славой,

Кто очень нуждается в тленном богатстве,

Кто золота хочет иметь слишком много,

Кто стал ненасытным в хищенье чужого,

Злопамятным к тем, кто дают не так часто,

Как может сказать, что имеет он Бога,

Что любит Христа, что и Духа имеет?

А кто совершенно Христа не воспринял,

Отца не имеет и Духа не просит,

Чтоб в нем пребывал и ходил ощутимо,

Кто Бога единого в сердце не носит,

Как может служенье нести непорочно,

Кем будет научен святому смиренью,

Как будет научен Божественной воле?

Кто станет ходатайствовать за такого

И кто примирить его с Богом способен,

Представить его непостыдным слугою

Пречистого и непорочного Бога,

Который невидим для всех херувимов,

Который для ангелов всех неприступен?

Кто даст ему силу служить непорочно

Священную службу, всегда совершая

Достойно бескровную страшную жертву?[1942]

И кто из людей, кто из ангелов Божьих

Сказать это может и сделать способен?

Но я говорю и всем вам возвещаю —