Преподобный Амвросий Оптинский - [11]
Расположившись в этом, более чем скромном помещении, Александр Михайлович ходил к службам Божиим, ежедневно посещал старца Льва, по его благословению, для откровения помыслов, и присматривался к монастырской жизни. А для келейного занятия, чтобы не было скучно, ему поручено было переписывать рукопись под названием: «Грешных спасение» — перевод с новогреческого. Общее содержание ее о борьбе со страстями30. Переписывание этой рукописи, служа для него трудом телесным и развлечением, не могло в то же время не доставлять ему и пользы душевной, ибо знакомило его с превосходной наукой духовной жизни, по выражению святого Симеона Нового Богослова, с наукой наук и искусством искусств.
Между тем о местопребывании Александра Михайловича узнал по слуху (вероятнее всего от наставника Покровского) смотритель Липецкого училища Ефимович, который, прождав целый месяц и не получая ни от кого и ниоткуда верного известия об отсутствующем наставнике, решился в начале ноября послать Оптинскому отцу настоятелю формальное отношение, в котором просил уведомить его, если наставник Липецкого училища Александр Гренков действительно проживает в Оптиной пустыни31.
Узнавши о сем от настоятеля отца Моисея, Александр Михайлович спросил старца Льва и вместе старца Макария, который ежедневно приходил в монастырь к отцу Льву, ехать ли ему на родину для получения отставки и окончания своих дел. Оба старца решительно отсоветовали ему эту поездку, сказав, что дело это они берут на себя32. А вместо сего, без сомнения по благословению тех же старцев, Александр Михайлович послал лично от себя Филиппу Ефимовичу письмо, в котором подтверждал дошедший до него слух о своем теперешнем местопребывании, просил у него прощения в том, что уехал из Липецка, чем доставил ему беспокойство, и в заключение просил его, не сомневаясь, донести семинарскому начальству о самовольной своей отлучке в чужую епархию33. Получивши от Александра Михайловича письмо такого содержания, смотритель был очень обрадован открытием тайны неожиданного его исчезновения из Липецка, а еще и тем, что исход этого неприятного для начальника дела принял для последнего благоприятный оборот. Теперь ждать долее было нечего, и Филипп Ефимович донес о самовольной отлучке наставника Гренкова семинарскому начальству.
Одновременно с письмом к смотрителю училища послано было Александром Михайловичем прошение к преосвященному Тамбовскому, епископу Арсению. Проситель писал, что в сентябре 1839 года якобы возродилось в нем желание поклониться мощам преподобного Сергия, в надежде в скором времени возвратиться к своей обязанности. Потому и отправился он в путь без дозволения начальства с одним семинарским аттестатом. Заехав же предварительно в Оптину пустынь, заболел, так что не в состоянии был ни продолжать путь далее, ни возвратиться в Липецк, а потому просил дозволения у оптинского отца игумена Моисея пробыть в сей обители до выздоровления. Не зная о занимаемой им должности, отец игумен дозволил. По усилившейся же болезни теперь он, Гренков, чувствует себя совсем неспособным к учительской должности и уже намерен поступить в монашество. А потому просит владыку простить ему его проступок и, уволив от учительской должности, выдать ему билет на шесть месяцев, с коим, при слабом здоровье, он мог бы себя испытать в иноческой жизни.
Прошение это, в котором Александр Михайлович сознавался в самовольной отлучке из училища, произвело на преосвященного, именно вследствие его самоволия, неприятное впечатление. И вот вместо высылки ему шестимесячного билета последовала по этому делу такая резолюция тамбовского владыки: «Отнестись в Калужскую духовную консисторию и, объявив, что Тамбовское епархиальное начальство не находит со своей стороны препятствия к увольнению учителя низшего класса Липецкого духовного училища Александра Гренкова в Калужскую епархию, для поступления в Оптину пустынь, по его желанию, просить уведомления, согласно ли Калужское епархиальное начальство на принятие его в свою епархию. Для чего препроводить в Калужскую консисторию послужной список его»34.
Между тем Александр Михайлович, поживши еще несколько времени на гостинице, по благословению старца Льва перешел в монастырь, не одеваясь в монашеское платье. Это было в первых числах января 1840 года35.
Вследствие же означенного распоряжения владыки Арсения и сношения Тамбовской консистории с Калужской получен был из последней в Оптиной пустыни указ от 7 марта 1840 года с требованием от настоятеля оной, игумена Моисея, согласия на принятие в обитель учителя Гренкова36. Тогда отец игумен, пригласив к себе Александра Михайловича, спросил: «Намерены ли вы у нас остаться совсем и быть приукаженным?» Когда же последний возразил, что желал бы пожить так — без приуказки, поиспытать себя в жизни монашеской, настоятель сказал: «Ну, уж теперь некогда себя испытывать; говорите что-нибудь прямо — да или нет, оставаться или возвращаться назад». Объяснил ему и причину такого скорого требования, передав содержание указа Калужской духовной консистории с запросом о нем. Понятно, что после этого Александр Михайлович изъявил полное согласие приуказиться. Почему немедленно и послан был отцом игуменом в Калужскую консисторию рапорт о согласии принять учителя Гренкова в число братства Оптиной пустыни. И таким образом Александр Михайлович был в Оптиной приукажен. В то же время о приуказке в монашество Гренкова дано было знать через Тамбовскую духовную консисторию и преосвященному Тамбовскому Арсению, которым, вследствие этого неприятного для него дела, послано было в семинарское правление такое распоряжение: «Окончившим курс студентам аттестатов в руки не давать». Но уже было поздно
