Преподобные Лонгин и Христофор Коряжемские и их жизнеописание - [7]

В год смерти преосвященного Александра, за Коряжемским монастырем в четырех слободках (Ямской, Пырской, Шалимове и Поршенине) было, по писцовым книгам 1678 года, написано 265 жилых половничьих крестьянских дворов. По грамоте 1702 года с них положено было оброчных денег 106 рублей, из которых было велено платить в монастырь на свечи, ладан и прочие церковные требы по 66 руб. 87½ коп. на год, а остальные по 39 руб. 12½ коп. ежегодно присылать в монастырский приказ. В этом году, кроме игумена Иосифа и казначея Аврамия, в монастыре было братии 16 монашествующих. По описи 1740 года половничьих и скотских дворов за монастырем оказалось только 94, и в них мужского пола 616 душ, а пашни 308 четвертей 6 четвериков, да покосной земли на 37 281 пуд сена. В 1750 году половников было только 560 душ. При учреждении штатов все это было отобрано, и оставлена малая часть земель. По монастырским приходо-расходным книгам 1764 года, т. е. года учреждения штатов, значится и с остаточными от 1763-го прихода 1024 руб. 27½ коп.; в расходе же на 1764 год было: подушных в Сольвычегодскую воеводскую канцелярию за половников 230 руб. 7½ коп., в коллегию экономии 654 руб. 98 коп., в архиерейский (Великоустюжский) дом дани — 7 руб. 27 коп.; на прогоны и расходы по отсылке дани — 17 руб. 26 коп.; отставным инвалидам на жалованье — 23 руб. 38 коп.; на церковные требы — 10 руб. 11 коп.; на покупку в монастырь начальствующему и на братию разных провизий и материалов и на мелочный расход — 81 руб. 12 коп. Хлебного прихода было: пшеницы 6 четвериков, ржи 361 четверть 2 четверика; ячмени 250 четвертей 1 четверик; овса — 9 четвертей, а всего 621 четверть 1 четверик. Из этого числа в расходе, между прочим, была отчисляема двадцатая доля на Великоустюжскую семинарию — 26 четвертей 2 четверика.

После отобрания в 1764 году большей части монастырских владений доходы монастыря уменьшились, братии в 1773 году было: настоятель игумен Маркелл, казначей, 4 иеромонаха, два иеродьякона, три монаха, один подьячий и 8 штатных служителей. Положение монастыря ухудшилось, особенно, когда при учреждении винных откупов близ Коряжемского монастыря в деревне Песчанке разрешена была в 1788 году подвижная винная выставка — для продажи вина в праздничные торговые дни и во время ярмарок. Откупщики дозволяли себе злоупотреблять правом торговли; штатные служители монастырские из крестьян и иные из братии монастыря соблазнялись близостью винной выставки и «часто обращались» в ней, упуская монастырские работы. Жалобы и просьбы игумена Платона об устранении сего соблазна не имели успеха; для водворения дисциплины в монастыре были употребляемы суровые меры, от Духовной Консистории было разрешено игумену штрафовать замеченных в пьянстве лиц из братии, как бывало в XVI и XVII веках, цепью на сутки, на три дня и на неделю.[5]

Насколько ненадежна была в это время братия монастыря, видно из одного представления игумена Платона в Вологодскую Духовную Консисторию, когда этот игумен в 1796 г. 14 марта был назначен присутствующим в Сольвычегодское Духовное Правление, на место Введенского игумена Феофила; игумен Платон писал в 1798 году, что если ему отбыть для решения дел из монастыря в Духовное Правление, то не только ризницы, но и самого монастыря поверить некому; по неимению монашествующих и бельцов в монастыре некому, кроме игумена, отправлять служения; хотя и числились в монастыре монах и белец, но они весьма больны; по этим причинам было разрешено игумену на время его отсутствия в Правление приглашать для присмотра за монастырем священника от ближайшей церкви. Несмотря на неблагоприятные условия, игумен Платон успел сделать немало для монастыря. За оградою монастыря был им выстроен конюшенный дом, ремонтирована была соборная церковь, начаты постойкою каменные кельи с оградою.

Последующие частые перемены настоятелей много мешали правильной монастырской жизни: после Платона был игуменом Герман (1798–1799) — только год, потом престарелый Корнилий, человек старый и болезненный; на второй год своего настоятельства он просился на покой в Спасоприлуцкий монастырь, но получил в епископской резолюции ответ на просьбу: «Как игуменских заслуг немного, то и о увольнении его от должности с пенсией представление чинить сумнительно; дать ему знать, что ежели он увольнения желает непременно, то сие иначе последовать не может, как помещением его на иеромонашескую вакансию». В феврале 1802 года он умер в монастыре, и некоторое время игумена в монастыре не было никакого. При последующем игумене Варлааме братия монастырская состояла большею частью из посылаемых за проступки на иеромонашеские, иеродьяконские и монашеские вакансии лиц белого духовенства. В те времена был обычай — вызывать по очереди в епархиальный город Вологду настоятелей монастырей для служения в кафедральном соборе в высокоторжественные дни и для участия в крестных ходах, которых было в Вологде до епископа Евгения (Болховитинова) очень много. Например, игумен Варлаам в 1803 году был назначен для участия в Вологодском крестном ходе 6 августа, бывшем от прежней церкви св. Николая чудотворца, «что на извести», к церкви Преображенской, «что на болоте». Но оказалось, что если игумен уедет из монастыря, то в монастыре некому будет служить, так как иеромонахов не было (казначей был лишен за проступки клобука, камилавки и рясы, прочие лица — штрафованные); в виду таких обстоятельств игумен был освобожден от назначения. От монастыря его потом отвлекали получаемые им различные поручения: в г. Яренск — для освидетельствования соборной ризницы и в уезд Сольвычегодский — ревизовать церкви. Следующий игумен Арсений (из настоятелей Корнильева монастыря) с июля 1807 года управлял монастырем до зимы 1818 года. При нем монастырская жизнь текла не лучше; однажды казначей с братией без ведома игумена написали одному иеромонаху отпуск и даже приложили к нему казенную монастырскую печать. За разные проступки игумен Арсений был лишен управления монастырем и послан в 1812 году в Введенский Сольвычегодский монастырь, архимандрит которого Герман временно и заведовал Коряжемским; наконец, в 1819 году игумен Арсений с запрещением священнослужения отдан был под строгий надзор настоятеля Семигородной пустыни Кадниковского уезда. Только при преемнике Арсения — Гаврииле — Коряжемский монастырь стал поправляться, но ненадолго.