Премьера без репетиций - [67]
Ну, да ладно. Это все интересно теперь Кравцу лишь как развлечение…
Кравец попробовал, как ложится цевье карабина в сделанную им рогатку, и остался доволен. Теперь каждый, кто идет по тропе, может наверняка получить пулю в лоб или затылок. Все зависит от его, Кравца, желания…
Вдалеке тонко пискнуло. Какая-то пичуга, испуганная неосторожным человеком, вскрикнула и полетела над болотом.
«Идут», – понял Кравец.
Но кто?..
10.05. Болота
…Чевк-чавк, чевк-чавк…
Они идут по болоту. Но это совсем не та тропа.
…Чевк-чавк, чевк-чавк…
Противно – вода под ногами холодная, грязная.
Из деревни вышли быстро, но без паники. Чеслав незаметной тропинкой, по которой они и пришли в деревню, вывел назад, к болоту. Но потом они не свернули, как тогда, а пошли прямо. Здесь почти не было пружинящего настила мха. Под тонким слоем воды и грязи ноги чувствовали опору – гать.
…Чевк-чавк, чевк-чавк…
Алексей шел в середине цепочки. Сзади слышал ровное дыхание Барковского. Впереди легко шагал молодой пан. Первым, время от времени щупая дорогу в болотной грязи длинной слегой, шел Чеслав. За плечами у него висел немецкий ранец.
Что там может быть?
Уже ясно, что назад, на остров, они не вернутся. Тогда что Барковский мог захватить с собой? Личные вещи? Вряд ли. Не те люди. Золото? Слишком легко идет Чеслав. Что-нибудь антикварное? Но что положишь в узкий ранец? Нет, не то. Бумаги?
Бумаги… Пожалуй, именно так. Но бумаги, которые имеют очень высокую цену. Посмотреть бы хоть одним глазком…..Чевк-чавк, чевк-чавк…
Когда же кончится эта противная грязь? Ладно, о бумагах подумаем потом. Пока надо разобраться, что будет дальше. Главное – банды уже нет!
Вон какая стрельба была слышна. Здесь их всего девять. Точнее, восемь. Он, Алексей, не в счет. Только непонятно, куда делся Кравец? Его, кажется, не было и в деревне.
Сзади не стало слышно дыхания и шагов Барковского. Алексей оглянулся. Полковник остановился и что-то говорил двум замыкающим. Те неохотно начали расстегивать подсумки. Значит, еще один заслон оставляет. Шестеро.
Наконец-то они вышли на твердое место. И тропинка удобная, широкая. Почти проселок.
Тихо. Выстрелов совсем не слышно. То ли очень далеко, то ли уже все закончилось. Наверное, наши уже пошли по следу.
Группа немного прошла по молодому сосняку и остановилась.
Чеслав оглянулся, вопросительно взглянул на Барковского. Тот, грубо отодвинув Алексея, подошел. Говорили они тихо, но Алексей смог услышать.
– Это и есть развилка. Здесь договаривались…
– Сколько нам еще идти? – Барковский посмотрел на часы.
– До обеда успеем…
Полковник с раздражением заметил:
– Все обедают по-разному. Я в три пополудни. Говорите точнее!
– До трех и должны там быть. Если ждать долго не придется.
– Ждать? Мы не можем позволить себе остановок. Вперед!
Чеслав дал сигнал продолжать движение.
Группа снова повернула к болоту. Опять по сторонам тропы потянулся кустарник, чахлые, низкие березки.
…Они прошли всего несколько десятков шагов.
Сухо стукнул выстрел. Сзади раздался слабый, едва слышный стон. Все застыли. Алексей оглянулся и увидел удивленное и необыкновенно бледное лицо Барковского с расширенными глазами. Словно не веря, он прислушивался к самому себе, силясь понять, что же такое произошло и происходит там, внутри. Губы его дрогнули, будто хотел что-то сказать. Глаза открылись еще шире. Он молча и тяжело начал валиться на Алексея…
10.05. Живунь
Сквозняк гулял по комнате. Стучал неплотно притворенный ставень. Тихо и редко поскрипывала дверь. И даже свет, скупой серый свет осеннего дня, струился по комнате темной траурной, полупрозрачной тканью.
Филипп сидел молча. Принеся Василину в избу, он положил ее на широкий стол, поправил сбившееся платье, сложил по-христиански руки на груди и грузно, по-стариковски – будто потерял на этой тропе, по которой нес убитую дочь, добрый десяток лет – сел рядом на прочную, им самим сработанную табуретку.
Он ни о чем не мог думать. Не вспоминал, не пытался осознать, что же такое случилось. Все внутри его было сдавлено ощущением безысходного горя. Он просто смотрел на Василину.
Филипп понимал, что нужно домовину сделать, старушек позвать, чтобы тело обмыли, о поминках позаботиться. Понимал, что надо. Но не осознавал: зачем? Смерть и Василина – разве такое может быть?
Он смотрел на дочь. Смотрел, впитывая ее всем своим существом. Ведь потом будет только воспоминания. А ее не будет…
Ее не будет? Рубаха, что она постирала вчера – будет. Шуба новая, что для нее приготовил – будет. Платья ее – будут! А ее – не будет! Да как же это?! Волосы Василины, пушистые и светлые, упали и рассыпались почти до пола. Сквознячок нежно покачивал их.
Филипп сидел неподвижно.
Он понимал, что такое смерть. Он много раз видел ее. И сам не боялся. Тяжело ему было пережить потерю жены. Но так, что уж поделаешь – все, как на роду было написано, так и случилось. Недаром покойница все воды боялась. В лесу вон тоже сколько всего. Но никто не убивает просто так. Это может сделать только бешеная собака или волк, которые готовы кусать кого угодно и когда угодно, лишь бы доставить себе удовольствие.
Филипп смотрел на дочь.
В ночь на 22 июня 1941 года при переходе границы гибнет связной советской армейской разведки. Успевший получить от него документы капитан-пограничник таинственно исчезает вместе с машиной, груженой ценностями и архивом. На розыски отправлена спецгруппа под командованием капитана Волкова. Разведчикам противостоит опытный и хитрый противник, стремящийся первым раскрыть тайну груза.Роман является вторым из цикла о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
Первая половина XVII века, Россия. Наконец-то минули долгие годы страшного лихолетья — нашествия иноземцев, царствование Лжедмитрия, междоусобицы, мор, голод, непосильные войны, — но по-прежнему неспокойно на рубежах государства. На западе снова поднимают голову поляки, с юга подпирают коварные турки, не дают покоя татарские набеги. Самые светлые и дальновидные российские головы понимают: не только мощью войска, не одной лишь доблестью ратников можно противостоять врагу — но и хитростью тайных осведомителей, ловкостью разведчиков, отчаянной смелостью лазутчиков, которым суждено стать глазами и ушами Державы.
Новая книга признанного мастера приключенческого жанра доставит истинное удовольствие всем любителям остросюжетной литературы!
В Москву поступают сообщения о предательстве среди высшего командования Красной армии — один из генералов завербован немецкой разведкой. Все подозрения сходятся на К.К.Рокоссовском. Берия выжидает, не зная, как отреагирует на это Сталин. Генерал Ермаков и майор Волков решают спасти командующего фронтом и других попавших под подозрение генералов, отправившись для этого в немецкий тыл. Сталин дает на всю операцию только тридцать суток…Роман является продолжением «Камеры смертников».
Из нейтральной страны в Москву поступают сообщения о предательстве среди высшего командования Красной армии — один из генералов завербован немецкой разведкой. К тому же под Москвой работает неуловимая вражеская радиостанция. В довершение из-за линии фронта приходит сбежавший из камеры смертников тюрьмы СД бывший офицер-пограничник и приносит подтверждение полученным сведениям…Роман продолжает цикл о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
Главный герой — советский разведчик Антон Волков — бесстрашно вступает в неравный бой со всесильным абвером. Весной 1940 года сразу три разведки — немецкая, советская и английская — разыскивают затерявшегося на территории Польши полковника Марчевского, владеющего тайной шифра картотеки разведотдела польского Генерального штаба. Марчевского обнаруживает абвер, но до того полковник успевает вступить в контакт со связным. Но с чьим?.. Начинается смертельно опасная игра с далеко идущими политическими последствиями.
Книга документальна. В нее вошли повесть об уникальном подполье в годы войны на Брянщине «У самого логова», цикл новелл о героях незримого фронта под общим названием «Их имена хранила тайна», а также серия рассказов «Без страха и упрека» — о людях подвига и чести — наших современниках.
Полк комиссара Фимки Бабицкого, укрепившийся в Дубках, занимает очень важную стратегическую позицию. Понимая это, белые стягивают к Дубкам крупные силы, в том числе броневики и артиллерию. В этот момент полк остается без артиллерии и Бабицкий придумывает отчаянный план, дающий шансы на победу...
Это невыдуманные истории. То, о чём здесь рассказано, происходило в годы Великой Отечественной войны в глубоком тылу, в маленькой лесной деревушке. Теперешние бабушки и дедушки были тогда ещё детьми. Героиня повести — девочка Таня, чьи первые жизненные впечатления оказались связаны с войной.
Воспоминания заместителя командира полка по политической части посвящены ратным подвигам однополчан, тяжелым боям в Карпатах. Книга позволяет читателям представить, как в ротах, батареях, батальонах 327-го горнострелкового полка 128-й горнострелковой дивизии в сложных боевых условиях велась партийно-политическая работа. Полк участвовал в боях за освобождение Польши и Чехословакии. Книга проникнута духом верности советских воинов своему интернациональному долгу. Рассчитана на массового читателя.
«Он был славным, добрым человеком, этот доктор Аладар Фюрст. И он первым пал в этой большой войне от рук врага, всемирного врага. Никто не знает об этом первом бойце, павшем смертью храбрых, и он не получит медали за отвагу. А это ведь нечто большее, чем просто гибель на войне…».
Эта книга рассказывает о событиях 1942–1945 годов, происходивших на северо-востоке нашей страны. Там, между Сибирью и Аляской работала воздушная трасса, соединяющая два материка, две союзнические державы Советский Союз и Соединённые Штаты Америки. По ней в соответствии с договором о Ленд-Лизе перегонялись американские самолёты для Восточного фронта. На самолётах, от сильных морозов, доходивших до 60–65 градусов по Цельсию, трескались резиновые шланги, жидкость в гидравлических системах превращалась в желе, пломбируя трубопроводы.