Прелюдия 11 - [55]
Я пошел к капитану Мак-Лешу, главному авторитету в лагере. Он встал из-за письменного стола, воплощение воинской дисциплины ростом метр девяносто. Когда я пожаловался на выкормышей Батисты, губы Мак-Леша, сжимавшие трубку, изобразили некое подобие улыбки.
— Да помиритесь вы, парни, — проворчал он, потирая пальцами локтевой сустав. — Ведь вы все добрые антикоммунисты.
Налил в два стакана желтоватой жидкости из пластиковой бутылки. Этот напиток он называл «Балшот» и попозже выдал мне рецепт: ледяной бульон из телятины пополам с водкой. Потребовалось немало времени, пока я к нему не привык. Мак-Леш перевел меня в другой барак, там было поспокойнее. На следующий день он громко говорил нам на тренировочном плацу:
— Мы вас здесь приведем в форму, чтобы вы мигом могли врезать красным. А когда подтянетесь, увидите, как кремлевские прихвостни попрячутся от вас в свои норы!
Мы научились у него, как высасывать воду из древесной коры, зажигать огонь без спичек, убивать змей рогатыми ветками, беззвучно снимать часовых. Он первым ел для примера жареных дождевых червей и еще некоторые корни и травы, предупреждал нас насчет лис и трихина. Кое-что мне казалось преувеличенным. Янки педанты. За тренировочным голоданием последовало испытание храбрости. Когда мне предложили прыгнуть в яму неизвестной глубины, я заколебался. Яма была прикрыта куском брезента. А что, каждый может струсить... Но тут кто-то сказал мне:
— Есть вещи, которых ты не понимаешь, Мигель. Твоя подготовка обошлась им в кучу денег. А на что ты им сгодишься с переломанными костями? Давай!
Яма оказалась глубиной три метра.
Все не так страшно, как они пытались нам внушить. Они нас запугивали, чтобы мы лезли из кожи вон. А впрочем... Я отложил квадратик от шоколадной плитки, нехотя прислушиваясь к голосу комментатора «Радио Амброс»:
— ...советский империализм ежедневно пожирает новые жертвы. Кремль дал указание изменнику Кастро казнить две тысячи человек. Но Куба восстает против кровавого террора. У шести миллионов обманутых открываются глаза... .
Так ли? Надо бы спросить «голубую рубашку». Остальные безучастны. Серхио колдует над картой, Рико спит, Родригес разложил на коленях бумажник из тончайшей кожи кенгуру, битком набитый фотографиями голых красоток, мы их знаем на память. Пити опять накурился до одури, он затягивается своими вонючками, пока они не опаляют бороды. Представляю, о чем он думает: о наклонной вертящейся сцене, он часто о ней говорит, — блестящая поверхность, как торт свечками, утыканная «курочками» в самых разных видах и рассортированных по цвету волос... На северо-востоке раздались выстрелы...
— ... все больше бывших друзей Кастро отворачиваются от него, два провинциальных команданте немедленно отпадут от Кастро, когда пробьет час освобождения!
И маршевая музыка. Как приглушенная барабанная дробь, опять донеслись звуки выстрелов.
— Это, наверное, у Пико-Оркидеа, — сказал Серхио, но ни кто не обратил внимания, каждый думал о своем.
Я подумал еще, что зря показал им фотографию Даниелы. С тех пор они словно рехнулись, думают, будто я решил от них оторваться. Просто сбегу к ней, раз она, мол, рядом — да, на моем месте они так бы и поступили.
— Сейчас наше время, — сказал Фигерас. — Записывай, Умберто!
И действительно, в эту секунду меня вывел из оцепенения вы-сокий голос:
— Внимание, «Куканья», внимание, «Куканья». — Я почувствовал, как весь покрылся мурашками, позывные вгрызались в меня, как сверло. — ...идите на бал без семьи. Большие танцы начнутся завтра утром. На балу будут гости!
Все вскочили, уставились на приемник, как будто оттуда им предсказали судьбу. Всего-то три фразы, а полная ясность! Прервав беспорядочные выкрики, Серхио приказал:
— Спокойствие! Все резервы боеприпасов и продовольствия оставляем здесь! Гамаки и ненужный для дела багаж — тоже. Берем только взрывчатку и автоматы. Умберто — пулемет!
— Как мы одни справимся с таким огромным мостом? — спросил Пити, тяжело дыша.
— Сложите все барахло и забросайте камнями! — прошипел Родригес. — Разве мы не знали, что нас посылают на тот свет?!
Серхио посмотрел на него с удивлением:
— На балу будут гости, Умберто.
— Откуда им взяться? — спросил Родригес. — У остальных групп такие же дела, как у нас. — Он указал в сторону Пико-Оркидеа. — Или у тебя другие данные?
Рико, прикрывавший пальмовыми листьями наши запасы, пробормотал:
— По крайней мере, прогулке нашей конец, и то ладно.
— Поторапливайтесь, — сказал Серхио. —- Фляги все наполнили? Пико-Оркидеа обойдем стороной. И с этой секунды — ни слова на марше!
Глава 3
В Гаване его ждали плохие новости. Ни военного министра, ни начальника штаба нет на месте. Сказали, что они инспектируют части в провинциях Ориенте и Пинар-дель-Рио. В одной из приемных Паломино предложили подождать: его прибытия никто не ждал. Рубашка на нем сразу взмокла. Вернулась девушка-секретарь в военной форме и доложила:
— Заместитель министра тоже отбыл, команданте. Вам бы позвонить с дороги! — она смотрела на него с осуждением.
— Не прихватил с собой мелочи для телефонов-автоматов, — попытался отшутиться он.
Двое друзей собрались жениться и отправились для этого на планету, где изобрели детектор любви.
В книгу известного немецкого писателя из ГДР вошли повести: «Лисы Аляски» (о происках ЦРУ против Советского Союза на Дальнем Востоке); «Похищение свободы» и «Записки Рене» (о борьбе народа Гватемалы против диктаторского режима); «Жажда» (о борьбе португальского народа за демократические преобразования страны) и «Тень шпионажа» (о милитаристских происках Великобритании в Средиземноморье).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу известного немецкого писателя из ГДР вошли повести: «Лисы Аляски» (о происках ЦРУ против Советского Союза на Дальнем Востоке); «Похищение свободы» и «Записки Рене» (о борьбе народа Гватемалы против диктаторского режима); «Жажда» (о борьбе португальского народа за демократические преобразования страны) и «Тень шпионажа» (о милитаристских происках Великобритании в Средиземноморье).
Вольфганг Шрайер — современный немецкий писатель (ГДР), уже известный читателю своим романом «Операция „Сандерстром“».События повести происходят на острове Кипр осенью 1956 года. Англо-французские империалисты готовят нападение на Египет. На Кипре в строгой тайне концентрируются их войска. Но секретные сведения об этих приготовлениях регулярно поступают египетскому командованию. Кто их передает? Английский офицер Роджер Андерсон получает задание разоблачить шпиона. Он начинает следить за подозрительным «археологом», который ведет раскопки в районе военного аэродрома Акротири.
Острый сюжет, документальная канва, политическая заострённость и актуальность главной идеи, динамизм развития и непредсказуемость развязки.Главный герой — служащий западногерманского концерна Ганс Гундлах — неожиданно оказывается в гуще политической и вооруженной борьбы в Сальвадоре во второй половине двадцатого века.
Американский конгрессмен Эван Кендрик неожиданно становится мишенью для арабских террористов. Оказывается, именно он был тем неизвестным героем, освободившим заложников в Маскате. Теперь террористы решили отомстить ему. Вместе с красавицей, которая спасла ему жизнь, Эван вступает в смертельную схватку со злом. Судьба Кендрика и, возможно, всего мира находится в руках загадочного и опасного человека, известного под именем Махди.
Главный герой, майор спецназа ГРУ, становится двойником президента. Память ему постоянно «стирают», но периодически он вспоминает – кто он и зачем живёт на белом свете.
В основе исторического детектива – реальные события, произошедшие в Инсбруке в ноябре 1904 года. Всего один день и одна жертва! Но случившееся там получило широкий резонанс. Мы вглядываемся в эту трагедию из дня нынешнего и понимаем, что мир тогда вступал в совершенно иную эпоху – в драматичный и жертвенный XX век, в войнах которого погибли миллионы. Инсбрукские события, по мнению автора, стали «симптомом всего, что произошло позднее и продолжает происходить до сих пор». Вот почему «Чёрная пятница Инсбрука», столь детально описанная, вызывает у читателя неподдельный интерес и размышления о судьбах мира.
Понятие революция в сознании большинства людей является синонимом кровавого противостояния с братоубийством, разрухой, грабежами. Но в последний период все чаще в мире происходят так называемые мирные, цветные революции под красивыми и звучными названиями. Все подобные революции очень точно спланированы, хотя и считаются стихийными акциями. Организаторы протестных движений серьезно относятся к внешнему оформлению, точно ориентируясь на психологию среднего гражданина — ничего пугающего, никакой крови, никаких ужасов — цветы, шары, ленточки, флажки с символикой протеста.
Роман-антиутопия «У подножия Рая» описывает события, которые могут произойти с нами в ближайшем будущем. В центре сюжета — судьба простого человека, в результате авиакатастрофы попавшего в необычное место, где происходят загадочные явления, раскрывающие многие тайны современной мировой закулисной политики.Написанный в жанре увлекательного политического детектива, роман «У подножия Рая» затрагивает наиболее актуальные вопросы современности: существует ли всемирный заговор? Кто во главе его? Можно ли противостоять мировому злу? Героями романа являются сенаторы и банкиры, премьер-министры и обычные люди, а также такие известные персонажи, как Бен Ладен, Каддафи и другие.
В среде кремлевских чиновников произошел раскол: одни выступают за классические методы управления государством, другие – за инновационные, в том числе не совсем законные. Представители двух противоборствующих лагерей, прямо скажем, не жаловали друг друга, но до открытой конфронтации дело не доходило. До недавнего времени… Но вот сторонники инноваций решили пополнить бюджет, создав государственную финансовую пирамиду. Проект отдает явной уголовщиной и способен очернить действующую власть. Консерваторы не намерены этого допустить.