Прелюдии и фантазии - [101]

Шрифт
Интервал

Хор: пломбир, пломбир Лучано: Во-первых, пломбир питателен, он приготовлен лучшими поварами нашего города. Во-вторых, пломбир очень вкусен, это — лучший сорт мороженого. Ну и кроме того ЗАПИСКИ О ПРОБУЖДЕНИИ БОДРСТВУЮЩИХ Хор: кроме того Лучано: пломбир успокаивает сердце и лечит душу (откусывает от брикета и подмигивает).

Хор: пломбир, пломбир Я: Лучано, ты же умер.

Оркестр сбивается. Туба.

Лучано: А когда приходит время нести его на кладбище, мы вспоминаем лучшие деньки. Мы плачем над гробом, слёзы струятся по нашим щекам, и только стук колёс тележки мороженщика способен вернуть нам расположение духа. Мы покупаем мороженое, мы вкушаем, и вдруг — о чудо!

Хор: чудо из чудес!

Лучано: наш друг воскрес! Он жив!

Хор: Он жив! Он жив!

Лучано: Он поднимается в гробу и говорит: как, вы едите без меня? Конечно, если бы не пломбир, этого бы не произошло! Пломбир способен мёртвого вернуть к жизни.

Хор: К жизни вечной! Лучано: Пломбир! Хор: Пломбир!

Лучано (коронный номер — долгое до — на пределе человеческих возможностей): Пломбиииииииииииииииииииии-ииир!

Хор (умиротворённо): Пломбир!

Лучано: И всё остальное, в том же духе.

Спускается со сцены, обнимает меня, плачет и смеётся.

23 апреля 2009

Снилась книга лиц.

Во сне я получил её по наследству — от отца. Отец сильно изменился, он был стар и носил кепку, похожую на классический грузинский «аэродром». Я знал, что он собирается уехать в Закарпатье, там у него дом со своим садом, пруд и какие-то сельскохозяйственные Я был настолько вдохновлён по пробуждении, что записал этот сон, ещё не проснувшись окончательно. Перечитав написанное, я попытался поправить текст — чтобы сделать его читабельным, но в конце концов вернулся к первоначальному варианту — он, конечно, совершенно не литературен, зато способен адекватно передать безумие этой ночи.

Предварительные замечания угодья (наяву мой отец — врач). Перед отъездом он передал мне книгу и сказал, что читать её нужно каждый день много лет подряд, и тогда на последней странице появится твоё собственное лицо. Он открыл книгу на последней странице, и в самом деле — там было его лицо. Отец улыбнулся, и лицо синхронно улыбнулось в ответ. «Как же читают эту книгу?» — спросил я.

«Её можно читать с любого места. Просто открой на первой попавшейся странице» — ответил отец. Я открыл книгу и проснулся.

15 июня 2009

Снова сон про книги: на этот раз собрание сочинений некоего Джона Пола Уильямса в пятидесяти четырёх томах. Я раскрыл первый и выяснилось, что юношеские сочинения Уильямса датированы 1618-м годом. В последнем томе были его эссе, датированные почему-то 2001-м. Во сне я долго искал причину нестыковки, открывая наугад то этот, то тот томик, и пришёл к выводу, что Джон Пол Уильямс — бессмертный алхимик в капюшоне, тем более, что с двадцать какого-то по тридцать какой-то том публиковалось сочинение под названием «Уроборос». Среди всего прочего там нашлись такие слова: «Человек — контур собственного дыхания».

2 августа 2009

Снилось истечение Луны.

Выхожу из дома (дом дедушки и бабушки, ныне покойных), вижу справа и немного выше Луны золотого цвета диск — роскошный, напоминающий древний боевой щит. Внутри диска — круг, покрытый равномерным узором. Узор начинает дрожать, и у меня на глазах закипает — совершенно как вода в чайнике. Кипение приводит к тому, что золотые крапинки и брызги летят в сторону Луны, и тут я понимаю, что это — не оптическая иллюзия, как я было подумал вначале, что диск этот размером побольше самой Луны, и находится там, в космосе. От Луны медленно отваливаются куски, такое впечатление, что откуда-то подул ветер, и равномерно сдувает верхушку лунного круга — как если бы она была слеплена из сырого песка. Просыпаюсь с ощущением, что мир изменился безвозвратно.

17 августа 2009

Снились люди, переворачивающие листья на тротуаре. Вроде дворников, но производственная задача — иная: перевернуть каждый лист и посмотреть — нет ли чего под листом.

Я спросил: что там у вас? Улитки?

Они даже внимания не обратили, продолжая заниматься своим делом — кропотливо, безропотно. Я спросил: что там? Червячки?

И опять ничего не ответили мне эти люди, продолжая переворачивать — один за другим — листики на тротуаре.

В третий раз я спросил: Что там, под листиками? Может быть, буквы?

И тогда — как по команде — они повернулись в мою сторону, и по выражению лиц я понял, что попал в точку: они ищут буквы.

3 декабря 2009

Снились низко летящие синюшные облака, и на фоне облаков — чёрно-белые лица, выплывающие на поверхность и меркнущие без всякого порядка. Нечто подобное бывает во время грозы, когда молнии в большом количестве мерцают внутри дождевой тучи и кажется, что туча беременна неисправными лампочками.

8 декабря 2009


Снилось, что птицы остановились в воздухе, и прохожие движутся, аккуратно огибая, минуя их — распростёртых над асфальтом, вспархивающих, повисших над мостовой, застывших на полувзлёте.

15 февраля 2010

Снилось, что тель-авивская набережная открывается не в море, а в пустыню. Вместо воды — песок. Волны — песчаные дюны. На горизонте появляется парусная яхта, полным ходом идёт к берегу. Во сне меня не смущает тот факт, что яхта скользит по песку, как по воде. Чайка садится на верхушку дюны и расклёвывает рыбу, извлечённую из песка. Я предполагаю, что если войду в песчаное море, оно расступится, но оказывается, что песок держит меня крепко, на манер батута. Я неторопливо бреду навстречу приближающейся яхте, слышу за спиной удивлённые возгласы. Обернувшись, вижу людей, наблюдающих за мною с берега. Догадываюсь, что они не видят песка, им кажется, что я иду по воде. «Это песок» — говорю я, — Смотрите, это просто песок!» Но едва опускаю глаза, понимаю, что они правы, под ногами — вода. И тут же начинаю погружаться — сперва по щиколотку, после — по колено. Нужно срочно что-то предпринять, иначе уйду с головой. Тем временем яхта продолжает приближаться, и я различаю фигуру человека, который свесился за борт со спасательным кругом в руках. Но вместо того, чтобы подплыть поближе, яхта принимается нарезать круги. Я погружаюсь всё глубже и глубже.


Еще от автора Дмитрий Дейч
Зима в Тель-Авиве

Мастер малой прозы? Поэт? Автор притч? Похоже, Дмитрий Дейч - необычный сказочник, возводящий конструкции волшебного в масштабе абзаца, страницы, текста. Новая книга Дмитрия Дейча создает миф, урбанистический и библейский одновременно. Миф о Тель-Авиве, в котором тоже бывает зима.


Преимущество Гриффита

Родословная героя корнями уходит в мир шаманских преданий Южной Америки и Китая, при этом внимательный читатель без труда обнаружит фамильное сходство Гриффита с Лукасом Кортасара, Крабом Шевийяра или Паломаром Кальвино. Интонация вызывает в памяти искрометные диалоги Беккета или язык безумных даосов и чань-буддистов. Само по себе обращение к жанру короткой плотной прозы, которую, если бы не мощный поэтический заряд, можно было бы назвать собранием анекдотов, указывает на знакомство автора с традицией европейского минимализма, представленной сегодня в России переводами Франсиса Понжа, Жан-Мари Сиданера и Жан-Филлипа Туссена.Перевернув страницу, читатель поворачивает заново стеклышко калейдоскопа: миры этой книги неповторимы и бесконечно разнообразны.


Игрушки

Самая нежная и загадочная книга Дмитрия Дейча, где Чебурашка выходит из телевизора, чтобы сыграть в подкидного дурака, пластмассовые индейцы выполняют шаманские ритуалы, дедушкин нос превращается в компас, а узоры на обоях становятся картой Мироздания.


Пять имен. Часть 2

Все, наверное, в детстве так играли: бьешь ладошкой мяч, он отскакивает от земли, а ты снова бьешь, и снова, и снова, и приговариваешь речитативом: "Я знаю пять имен мальчиков: Дима — раз, Саша — два, Алеша — три, Феликс — четыре, Вова — пять!" Если собьешься, не вспомнишь вовремя нужное имя, выбываешь из игры. Впрочем, если по мячу не попадешь, тоже выбываешь. И вот вам пять имен (и фамилий), которые совершенно необходимо знать всякому читателю, кто не хочет стоять в стороне сейчас, когда игра в самом разгаре, аж дух захватывает.


Имена ангелов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Записки о пробуждении бодрствующих

Корни цветов ума уходят глубоко — туда, где тьма настолько темна, что Свет Вышний кажется тенью. Там ожидают своего часа семена сновидений, и каждое вызревает и раскрывается в свой черед, чтобы явить в мир свою собственную букву, которая — скорее звук, чем знак. Спящий же становится чем-то вроде музыкального инструмента — трубы или скрипки. И в той же степени, в какой скрипка или труба не помнят вчерашней музыки, люди не помнят своих снов.Сны сплетаются в пространствах, недоступных людям в часы бодрствования.


Рекомендуем почитать
Варька

Жизнь подростка полна сюрпризов и неожиданностей: направо свернешь — друзей найдешь, налево пойдешь — в беду попадешь. А выбор, ох, как непрост, это одновременно выбор между добром и злом, между рабством и свободой, между дружбой и одиночеством. Как не сдаться на милость противника? Как устоять в борьбе? Травля обостряет чувство справедливости, и вот уже хочется бороться со всем злом на свете…


Зеленое платье Надежды

В полумраке съемочного павильона №3, среди декораций, таится диковинный мир, ярко освещенный софитами. В нем бушуют страсти, не только по сценарию, кипят эмоции, не только перед камерой, но и таятся опасности для неопытной «хлопушки».


Сплетение времён и мыслей

«Однажды протерев зеркало, возможно, Вы там никого и не увидите!» В сборнике изложены мысли, песни, стихи в том мировоззрении людей, каким они видят его в реалиях, быте, и на их языке.


«Жизнь моя, иль ты приснилась мне…»

Всю свою жизнь он хотел чего-то достичь, пытался реализовать себя в творчестве, прославиться. А вместо этого совершил немало ошибок и разрушил не одну судьбу. Ради чего? Казалось бы, он получил все, о чем мечтал — свободу, возможность творить, не думая о деньгах… Но вкус к жизни утерян. Все, что он любил раньше, перестало его интересовать. И даже работа над книгами больше не приносит удовольствия. Похоже, пришло время подвести итоги и исправить совершенные ошибки.


Облдрама

Выпускник театрального института приезжает в свой первый театр. Мучительный вопрос: где граница между принципиальностью и компромиссом, жизнью и творчеством встает перед ним. Он заморочен женщинами. Друг попадает в психушку, любимая уходит, он близок к преступлению. Быть свободным — привилегия артиста. Живи моментом, упадет занавес, всё кончится, а сцена, глумясь, подмигивает желтым софитом, вдруг вспыхнув в его сознании, объятая пламенем, доставляя немыслимое наслаждение полыхающими кулисами.


Виктор Стальное сердце

Этот рыцарский роман о Благородных рыцарях и Прекрасных дамах, о долге и чести, о сильных личностях, сильных чувствах и нежной любви.