Прелестная лгунья - [70]

– Верно, хотя, с другой стороны, у меня такое ощущение, будто мы знакомы целую вечность. По-моему, она нуждается в сильной мужской руке, в моей руке.

– Ты быстро принял решение. Герцог пожал плечами:

– Если и так, то что будет? Не представляю…

Марианна Клотильда обожала сына, но даже она вынуждена была признать, что никогда еще не видела его таким озабоченным. Ее поражало, как он вел себя с Эванжелиной. Герцогиня медленно отпила глоток остывшего чая. Ей было известно, какую репутацию имеет Ричард, и она знала, что ни одна из его любовниц не оказывала на него такого влияния, как эта кузина Мариссы. Что ж, похоже, ее гордый циничный сын наконец-то повстречал достойную женщину.

Вдову, да еще наполовину француженку.

Молодую женщину, которая, похоже, обожает и ее сына, и ее внука, если только Марианна Клотильда не ошибается, а ошибалась она в таких делах крайне редко.

Глава 25

Спустившись по парадной лестнице, Эванжелина оцепенела. Шесть лакеев в малиновых с золотом ливреях, выстроившись в ряд, выжидающе смотрели на нее. Грейсон, чей строгий черный костюм резко контрастировал с их пышными одеяниями, похоже, придирчиво осматривал их перчатки, словно желал удостовериться, что те, как и полагается, идеально белы. При этом на огненно-рыжей шевелюре управляющего играли блики многочисленных свечей. Увидев Эванжелину, Грейсон тут же повернулся к ней.

– Мадам, – сообщил он, – герцог и ее светлость уже в гостиной. Они вас ждут. А вы пунктуальны – ее светлость это оценит.

С того мгновения, как горничная с кислой физиономией разбудила ее, девушка места себе не находила.

– А когда приедут гости, Грейсон? – спросила она.

– Через пять минут, мадам. Хочу заметить, что никто, даже принц-регент, не осмеливается опаздывать на приемы в Кларендон-Хаус.

– Я так и думала, – заметила Эванжелина.

Грейсон распахнул перед ней тяжелые дубовые двери, и Эванжелина вошла в парадную гостиную. Улыбаясь матери, герцог, скрестив ноги и сложив руки на груди, стоял возле камина. Он был великолепен в черном с белым вечернем одеянии. Отвечая герцогине, Ричард взмахнул своими длинными пальцами. Эванжелина так и представила, как эти пальцы нежно скользят по ее лицу, шее, груди… У нее перехватило дыхание. Она не должна была представлять этого, потому что знала: как только она начинала мечтать о ласках герцога, он тут же по ее лицу догадывался об этом.

Эванжелине пришло в голову, что она еще слишком молода, чтобы поставить на себе крест.

Заметив Эванжелину, Ричард остановился на полуслове. Он в жизни не видел женщины прекраснее. Она выглядела потрясающе в платье Мариссы из кремового шелка с кружевами. Пояс, повязанный под грудью, приподнимал ее так высоко, что та казалась невероятно большой. И разумеется, приковывала к себе внимание, причем декольте толком не прикрывало ее.

Герцог нахмурился. Он должен поговорить с ней об этом. Он не хотел, чтобы ее оскорбляли взглядами. Ричард покачал головой. Если бы он остался с Эванжелиной наедине, то немедленно подошел бы к ней, развязал пояс и опустил лиф платья до пояса, а потом вдоволь налюбовался бы открывшимся зрелищем и попробовал ее грудь на вкус. И тут герцог встретился с ней взглядом. Эванжелина казалась такой одинокой. “Но почему?” – спрашивал он себя. Это бессмысленно, не могла же она быть несчастна здесь, в Лондоне, с ним! Ричард знал, что его мать наблюдает за ними. Ему следовало взять себя в руки.

Надо было что-то сказать – что-то, не имеющее отношения к его желанию сорвать с нее платье и взять прямо здесь, на полу перед камином. Откашлявшись, Ричард нерешительно шагнул к девушке, но на полпути замер, потому что, честно говоря, не доверял самому себе.

– Ты опаздываешь, Эванжелина, – наконец заговорил он, – но я не стану тебя ругать, потому что ты очень устала в дороге. И ты здесь…

– Я вовсе не опаздываю, ваша светлость, – возразила девушка. – Грейсон заметил, что я на редкость пунктуальна, как и ее светлость.

– И все-таки ты почти опоздала, – упрямо повторил Ричард, чувствуя себя полным идиотом.

– Ваша светлость, – не обращая на него внимания, обратилась Эванжелина к вдовствующей герцогине и делая перед ней реверанс.

– Господи! – воскликнула Марианна Клотильда. – Боюсь, тебе придется защищать Эванжелину. Она очаровательна.

Уверена, все мужчины будут без ума от нее.

– У них есть на это право, – заметил Ричард. – Только посмотри на ее шею, мама. Она такая гибкая и длинная! Впрочем, на мой взгляд, ее туалет чересчур откровенен, так что мужчины, естественно, будут глазеть на нее. Хотя если хоть один из них будет смотреть на нее слишком нахально, я, не раздумывая, швырну его на пол, в розовые кусты.

– Уверяю вас, ваша светлость, ни один джентльмен не бросит на меня косого взгляда. Я бедная вдова, во мне нет ничего особенного. – Однако руками она прикрывала свой роскошный бюст. Эванжелина спорила с Дорри, но безуспешно – та не согласилась сделать платье более скромным. В одном Эванжелина оказалась права: ни один джентльмен не решился проявить к ней внимание в присутствии герцога.

Наклонившись к ее уху, он прошептал:

– Если скажешь еще что-нибудь подобное, я тебя выпорю. Поняла?