Прелесть пыли - [25]
Они остановились отдышаться.
— Видишь, на земле-то не очень уютно, — сказал Голый.
— Телятина, телятина…
— Что — телятина? — взвился Голый.
— Недурна, говорю.
— Недурна, недурна… Ладно, начнем новую жизнь.
— Пойдем дальше навстречу радостям лета.
И их башмаки застучали к вершине холма, откуда предстояло выбрать дальнейший путь.
— Пойдем осторожней, чтоб не обидеть землю, — сказал мальчик.
— Не беспокойся, мы еще молодцами, — не упадем.
По ту сторону холма горы поднимались выше. Вдали виднелись вершины высокого кряжа. Стало ясно, что их путь лежит туда, что им придется взбираться по крутым склонам.
Голый почувствовал, что надо подбодрить себя и товарища.
— Вон по тому хребту мы потихоньку и поднимемся. Даже и подъема не заметим. А тебе известно, что горные села лучше всего: там самые гостеприимные люди на свете, потому что у них нет частной собственности, им незнакомо коварство города. Они стосковались по вестям о большом мире, всю свою жизнь они проводят в борьбе с природой, стихийными силами и волками. Они позовут нас к столу, как лучших друзей.
— Я бы не сказал, что мы привыкли к приятным неожиданностям, — тихо сказал мальчик.
Довольно долго они шагали молча, а когда вышли к другой вершине, желанной картины не увидели. От подножия вершины каменное море простиралось к третьему холму, который обещал гораздо больше первого.
— Видишь ли, — сказал Голый, имея в виду последнее село, — не всегда цель оказывается такой, какой она представляется в мечтах. Бьюсь об заклад, что с того холма мы увидим село.
— Я бы не сказал, что мы привыкли на пути встречать радости.
— В этом источник нашей мудрости.
— Я бы предпочел такому утешению миску картошки.
— Что ж, ты начал кое с чем соглашаться.
Но мальчик счел за благо приберечь силы для каменистой дороги и ничего не ответил.
Они спустились с холма и принялись скакать по камням, которыми был усеян их новый путь. Пришлось петлять больше обычного, чтоб держаться ближе к равнине; склоны холма поднимались круто вверх.
— Еще немного, — сказал Голый.
Летнее солнце пело прямо над головой. Небесный шар сверкал в синем просторе. Ярким пламенем горел в прозрачном воздухе. От камней поднималось дрожащее марево. Все вокруг освещалось таким неверным и трепетным светом, что непонятно было, куда ставить ноги.
Голый то и дело спотыкался, но пулемет с плеча не снимал. Мальчик больше привык к горам: он весь подобрался, сжался, как сухая губка. Но тот и другой еле волочили ноги.
— Еще немного, — сказал Голый, одолев очередной подъем.
Связывала их и держала вместе лишь тонкая нить сознания и инстинкт самосохранения.
Где-то далеко раздалась мощная артиллерийская канонада. Задрожала под ногами земля, ветер донес сильный отзвук далекой пальбы. Винтовочных выстрелов не было слышно. Не останавливаясь, Голый показал пальцем в ту сторону, где гремела канонада.
— Еще немного, — сказал мальчик.
На последнем перевале их встретили величественные скалы. Серые громады поднимались высоко в небо сами по себе, а им казалось, что они нарочно не поддаются их ногам. То и дело бойцы без слов присаживались отдохнуть. Оба боялись того, что должны были увидеть; страх боролся с надеждой.
С последнего привала Голый молча поднялся и, одной рукой придерживая пулемет, а другой цепляясь за камни, пошел на штурм последнего десятка метров.
За ним с тяжелым сердцем двинулся мальчик.
«Ничего хорошего нам не увидеть», — думал он, пытаясь обмануть надежду и сделать возможную радость неожиданной.
Миновав последнее нагромождение камней, они равнодушным взглядом окинули высокое плоскогорье. Они стояли чуть выше него, взор уходил вдаль всего на километр-два.
Впереди лежали лесистые взгорья, направо — неширокая долина и шоссе.
Они не почувствовали ни радости, ни разочарования. Не зная, что подумать и что сказать, они просто зашагали вниз по пологому склону, держась зарослей кустов, которые тянулись от самой вершины.
Пройдя несколько десятков метров, Голый остановился и начал внимательно вглядываться в шоссе у подножия холма, от которого отходила долина. Мальчик, щурясь от напряжения, уставился в ту же сторону. И тот и другой протерли глаза.
Да, так и есть. Вдоль шоссе, в долине и на склоне горы копошились солдаты.
— М-да… Итальянцы, — процедил Голый.
Ближе к другому краю долины виднелись грузовики и танки.
— Итальянцы, — окончательно решил он.
Он отошел за густой куст и сел. Мальчик опустился рядом, поставив винтовку между колен, словно надумал обосноваться здесь надолго. Голый последовал его примеру и примостил пулемет так, чтоб меньше ощущать его тяжесть. Веки налились свинцом.
— Итальянцы, — повторил Голый.
Отсюда они хорошо видели горы, холмы, ущелья, теснины. Далеко раскинулись неведомые горные просторы, а ноги были такие слабые…
Прилетела стайка птиц. Закружилась в воздухе, щебет огласил рощицу.
Голый жадно глядел на горы. Мало-помалу на душе у него посветлело, и он тихо заговорил:
— Друзья верные, горы милые, не говорите о грусти-печали, солнце улыбается, рокочет небо синее, река поет мне песни, качает меня море. А смотри-ка! — Он поднял фляжку. — У нас еще есть вода. Держи. Мальчик нагнул фляжку, забулькала вода.
В сборник «Неразделимые» входят образцы югославской новеллистики 70—80-х годов. Проблемам современной действительности, историко-революционного прошлого, темам антифашистской борьбы в годы второй мировой войны посвящены рассказы Р. Зоговича, А. Исаковича, Э. Коша, М. Краньца, Д. Михаиловича, Ж. Чинго, С. Яневского и других, представляющие все литературы многонациональной Югославии.
В книге рассказывается о партизанском отряде, выполнявшем спецзадания в тылу противника в годы войны. Автор книги был одним из сотниковцев – так называли партизан сформированного в Ленинграде в июне 1941 года отряда под командованием А. И. Сотникова. В основу воспоминаний положены личные записи автора, рассказы однополчан, а также сведения из документов. Рекомендована всем, кто интересуется историей партизанского движения времен Великой Отечественной войны. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Автор этой книги — бывший штурман авиации Черноморского флота, ныне член Союза журналистов СССР, рассказывает о событиях периода 1941–1944 гг.: героической обороне Севастополя, Новороссийской и Крымской операциях советских войск. Все это время В. И. Коваленко принимал непосредственное участие в боевых действиях черноморской авиации, выполняя различные задания командования: бомбил вражеские военные объекты, вел воздушную разведку, прикрывал морские транспортные караваны.
Немало суровых испытаний выпало на долю героев этой документальной повести. прибыв на передовую после окончания снайперской школы, девушки попали в гвардейскую дивизию и прошли трудными фронтовыми дорогами от великих Лук до Берлина. Сотни гитлеровских захватчиков были сражены меткими пулями девушек-снайперов, и Родина не забыла своих славных дочерей, наградив их многими боевыми орденами и медалями за воинскую доблесть.
В романе показана борьба югославских партизан против гитлеровцев. Автор художественно и правдиво описывает трудный и тернистый, полный опасностей и тревог путь партизанской части через боснийские лесистые горы и сожженные оккупантами села, через реку Дрину в Сербию, навстречу войскам Красной Армии. Образы героев, в особенности главные — Космаец, Катица, Штефек, Здравкица, Стева, — яркие, запоминающиеся. Картины югославской природы красочны и живописны. Автор романа Тихомир Михайлович Ачимович — бывший партизан Югославии, в настоящее время офицер Советской Армии.
Роман югославского писателя — лирическое повествование о жизни и быте командиров и бойцов Югославской народной армии, мужественно сражавшихся против гитлеровских захватчиков в годы второй мировой войны. Яркими красками автор рисует образы югославских патриотов и показывает специфику условий, в которых они боролись за освобождение страны и установление народной власти. Роман представит интерес для широкого круга читателей.
Осетинский писатель Тотырбек Джатиев, участник Великой Отечественной войны, рассказывает о событиях, свидетелем которых он был, и о людях, с которыми встречался на войне.