Прекрасные сломанные вещи - [83]

– Поехали вместе, – сказала я Рози в четверг.

Ее экзамены закончились на неделю раньше, чем у меня, и теперь она пыталась найти работу на лето. Мы лежали, распластавшись на ее кровати, с упаковкой кукурузных чипсов и музыкой Фрэнка Тернера на «Спотифае».

– В другой раз, – легко отозвалась Рози. – Думаю, что лучше ездить по одному. Не валиться же целой толпой! Эй, а как ты думаешь, если меня возьмут работать на пирс, то я смогу бесплатно есть пончики?

– Конечно. И через день тебя от них затошнит.

В отсутствие Сьюзан мы с Рози, ничего не обсуждая и ни о чем не договариваясь, снова вошли в прежний ритм. Что-то между нами изменилось, это правда, но я чувствовала, что это хорошие изменения. Словно Сьюзан вклинилась между нами, протиснулась, чтобы выбить для себя маленькую нишу в нашей паре, а потом, исчезнув, оставила это пространство пустым. И теперь мы могли двигаться свободнее.

– Не думаю, что от пончиков может тошнить, – ответила Рози, набирая что-то на клавиатуре. – Ладно, попробую туда устроиться.

– Давай, удачи. Но серьезно. Сьюз. Гуиллим-Хаус. Ничего, если я поеду без тебя? Разве вместе будет не лучше?

– Думаю, если бы она считала, что так будет лучше, то попросила бы нас обеих.

Рози, не отрываясь, смотрела на экран ноутбука.

– Но она не попросила, и ничего страшного. Я рада, что ты поедешь.

– Я собираюсь привезти ей подарки. Что мне взять?

Пальцы Рози замерли, и она обернулась ко мне.

– Честно? Я думаю, одной тебя будет вполне достаточно.

Я нахмурилась.

– Что ты имеешь в виду?

– Может, на этот раз лучше без подарков. Просто съезди и посмотри, как там что.

– Но кто же откажется от подарков! – в недоумении спросила я. – Нет, ничего особенного я бы не повезла. Просто какую-нибудь мелочь от меня. От нас. Что-нибудь от нас.

– Думаю, сейчас ее это волнует меньше всего, честно говоря, – сказала Рози и вновь принялась печатать.

– Но ты же не злишься на нее, а? – рискнула я спросить.

Наверное, нелепый вопрос, да еще и столько времени прошло, но все-таки…

К моему облегчению, Рози рассмеялась.

– Нет, я уже на нее не злюсь. Ты думаешь, я такое чудовище? Когда твоя подруга чуть не умирает, злиться – это как-то чересчур. – Она потрясла головой. – Чертова Сьюз. Вот надо было взять и испортить мой праведный гнев. Зачем она такая трагичная, такая травмированная! – Рози улыбалась. – Ужасно эгоистично с ее стороны.

Я против воли рассмеялась.

– Ты могла бы просто ответить «нет».

– Могла бы, – жизнерадостно отозвалась Рози. – Но это бы уже была не я.

Погода в субботу стояла прекрасная – я давно уже такой не помнила. Ни единого облачка в небе; теплое, яркое солнце.

– Привет, июнь, – широко улыбаясь, сказала Тэрин.

Она предложила отвезти меня в клинику, и я с радостью согласилась. Иначе пришлось бы ехать с мамой.

– Какая прекрасная погода, чтобы полтора часа посидеть в машине!

– Могло быть и хуже, – сказала я, отодвигая сиденье настолько, чтобы влезла моя загипсованная нога.

На коленях я держала бордовый подарочный пакет, в котором был цветок подсолнуха, браслет-чарм и упаковка пирожных-макарон. Несмотря на слова Рози, у меня просто не укладывалось в голове, как можно приехать к Сьюзан с пустыми руками.

– Ты могла бы быть на работе, – сказала я Тэрин.

Она опустила темные очки на глаза.

– И то правда.

Свернув с нашей дороги, она включила навигатор.

– Ну, как себя чувствуешь?

– Хорошо, – улыбаясь, ответила я.

А что еще ответишь, когда стоит солнечный июньский день, я еду в машине с сестрой и скоро увижу подругу, которую люблю и по которой скучаю? И которую, как я боялась, я потеряла навсегда?

– Может, немного волнуюсь. Но все хорошо.

Тэрин посмотрела на меня.

– А что волнуешься?

– Ну, из-за всего. Странная все-таки ситуация.

– Да, но вы-то остались прежними, – заметила Тэрин. – Подумай вот о чем: она бы не попросила тебя приехать, если бы была не готова.

– Да, ты права.

Как хорошо, что у меня есть такая мудрая, такая прекрасная старшая сестра и как хорошо, что везет меня она, а не мама.

– Просто я не знаю, что мне сказать. О чем говорить с человеком, который был в такой депрессии, что попытался покончить с собой?

– Скажи ей, что любишь ее, – запросто ответила Тэрин. – Словно больше ничего было не нужно – поддержи ее. Слушай, пойми вот что: ты не сможешь в одиночку избавить ее от желания смерти, даже если она по-прежнему так думает. Хотя я в этом сомневаюсь. Ты можешь лишь дать ей понять, что ты рада, что она жива. Я понятно говорю?

– Мне кажется, этого мало.

Тэрин включила поворотники; в салоне зазвучали щелчки, и мы слились с потоком машин на шоссе.

– Ты забываешь, что она в медицинском учреждении и получает профессиональную помощью. И это, конечно, прекрасно. Пусть они переживают о том, как лечить депрессию. А ты приехала навестить подругу. Да, она пациентка, но не твоя же пациентка. Так что, бога ради, не изображай из себя врача.

Мы приехали в Гуиллим-Хаус около двух. Здание скорее напоминало санаторий, чем больницу, и мне стало гораздо спокойнее за Сьюзан. В регистратуре дружелюбная шотландка по имени Иветт записала мое имя. Она так тараторила, что я почти не понимала, что она хочет сказать. Она провела меня по коридору со стенами цвета магнолии и распахнула двери. Подождала, пока я проковыляю внутрь на своих костылях, и вот мы оказались в пустой комнате с кричаще-яркими диванами.