Прекрасные неудачники - [20]

26.

Где-то в ходе работы я узнал о Роднике Текаквиты. Один иезуит сладко пел о нем в учебнике. «Il y a longtemps que je t'aime»[61]. Я, должно быть, задумался в библиотеке. Из праха замурлыкал я старый текучий мотив. Я думал о ледяных потоках и чистых озерах. Пол-абзаца устами священника говорил Христос. Он говорил об источнике, названном Родник Текаквиты. Священник – наш Эдуард Леком, и из этих нескольких строк я узнал, что он любил девушку. Он умер 20 декабря 1929 года, le 20 dйcembre 1929. Ты умер, отец. Этого священника я принял в сердце свое, его, кто вначале не понравился мне, ибо казалось, что пишет он ради Церкви, а не ради Лилии, Как Она Растет[62]. Родник обновил меня в ту ночь, как снег – в другую. Я чувствовал его чистый хрусталь. Он принес в мою хижину сотворенный мир, холодные и лучистые контуры бытия. «Entre le village, – пишет он. – Entre le village et le ruisseau Cayudetta (между деревней и ручьем Каюдетта) au creux d'un bosquet solitaire (в низине с одинокой рощей) sortant de dessous un vieux tronc d'arbre couvert de mousse (проистекая из корней старого замшелого дерева) chantait et chante encore de nos jours (пел, и в наши дни по-прежнему поет) une petite source limpide (маленький чистый родник)»… Именно отсюда девушка брала воду, ежедневно – и так девять лет. Как много ты, должно быть, знаешь, Катрин Текаквита. Какая мечта о воздержанности, великолепной воздержанности, великолепной, как сияние фактов, ощущение кожи, какая жажда воздержанности овладела мною посреди измочаленных остовов шутих, себялюбивых ожогов, разлитых толп меня. 3285 раз приходила ты к этому старому дереву. Да здравствует История, которая нам это сообщила. Я хочу знать тебя, как ты знала дорогу. Как коротка дорога твоих мокасинов из оленьей кожи. Благоухание леса заполнило мир. Оно цепляется за кожаную одежду, куда бы мы ни шли, даже за хлыст, спрятанный у нас в бумажнике. Я верю в небеса Григория[63], набитые святыми, да, Неграмотный Папа. Дорогу затопили факты. Холодная сосновая река все еще там. Пусть факты выволокут меня из кухни. Пусть они спасут меня от игры в себя, будто в рулетку. Как хорошо знать о том, что делала она.

27.

Двадцать седьмой день с тех пор, как я начал, поскольку пообещал Ф. Ничего не получается. Я по-прежнему сплю не в то время и пропускаю кино. Еще больше ожогов. Еще меньше дерьма. Истрачены все 12-зарядные римские свечи, большая часть 64 бенгальских огней, свистящая бомба-обманка, так называемые космические «фонтаны». Накоплено еще больше грязного белья – настоящего грязного белья, что некогда, запечатанное в полиэтиленовые пакеты, сулило мне такие мраморные ляжки. У меня под ногтями волосы.

28.

Если бы Эдит увидела эту комнату, ее бы стошнило. Почему ты убил ее вместо меня, Ф.?

29.

Я объясню, как Ф. заполучил свое замечательное тело. Еще раз объясню самому себе. КАК ТЕЛО ДЖО ПРИНЕСЛО ЕМУ ЧЕСТЬ ВМЕСТО БЕСЧЕСТИЯ – заголовок на задней обложке американских комиксов, которые мы читали как-то днем, когда нам было по тринадцать. Мы сидели на каких-то вентиляционных трубах в заброшенном солярии на третьем этаже сиротского приюта, в комнате со стеклянной крышей было темно, как и повсюду, из-за копоти, вылетавшей из неудачно расположенной трубы – мы часто здесь прятались. Вокруг ТЕЛА ДЖО строилась реклама культуристских курсов. О его триумфе рассказывалось в семи картинках. Интересно, вспомню ли?

1. Джо похож на скелет. Его ноги – жалкие палки. Его красные плавки висят мешком. С ним пышная подруга. У нее бедра толще, чем у него. Спокойное море вдали оттеняет страдания Джо. Его оскорбляет мужчина великолепного телосложения. Мы не видим лица мучителя, но девушка объясняет Джо, что это известный местный хулиган.

2. На горизонте появляется крошечный парус. Мы видим лицо громилы. Получаем возможность по достоинству оценить его накачанную пивом грудную клетку. Девушка вытянула ноги, удивляясь, с чего ей взбрело в голову встречаться с этим беззадым слабаком. Джо сбит громилой с ног и сейчас получит еще.

3. Парус исчез. Маленькие фигурки играют в мяч у кромки воды. Появляется чайка. Измученный Джо стоит возле девушки, которую теряет. Она надела панаму и отвернулась от него своими сиськами. Она отвечает ему через правое плечо. У нее массивное и зрелое тело с низкой грудью. Почему-то у нас создается впечатление, что мускулы ее живота напряжены.

Джо: Какой громила! Когда-нибудь я с ним расквитаюсь.

Она: О, об этом не волнуйся, мальчишка.

4. Комната Джо, точнее – остатки ее. Треснувшая картина криво висит на зеленой стене. Падает разбитая лампа. Он пинком опрокидывает стул. На нем голубой блейзер, галстук, белые брюки. Он сжимает кулак – похожий на коготь отросток, тонкий, как птичья лапа. В воображаемом облаке подруга лежит, уютно устроившись у громилы подмышкой, подмигивает и рассказывает тысячу позорных анекдотов про тело Джо.

Джо: Проклятие! Мне осточертело быть пугалом! Чарльз Аксис[64] говорит, что даст мне НАСТОЯЩЕЕ тело. Отлично! Рискну одной маркой и закажу его БЕСПЛАТНУЮ книгу.

5. ПОЗЖЕ. Неужели это Джо? Стоя перед зеркалом, он демонстрирует всевозможные мускулы.