Прекрасные и порочные - [5]

Он использовал как оружие самое личное.

Он расковырял рану, о которой я больше никогда не хотела думать, ту, из-за которой я переехала сюда, сбежала.

– Он поцеловал меня! – сообщаю я громко Кайле. – Это было отвратительно! Только язык и никакого умения!

Глаза Кайлы расширяются. Мои слова возвращаются ко мне эхом, через музыку, отрывками голосов: «Поцеловал. Новая девочка. Джек Хантер. Ледяной Принц поцеловал Новую Девочку». Пока все перешептываются, я хватаю Кайлу за руку и тяну на кухню. Она дрожит. Я кладу свои руки ей на плечи и смотрю в глаза.

– Ты… ты и он, – начинает она.

– Ничего не сделали, – бормочу я. – Клянусь тебе. Я это сказала, чтобы он выглядел плохо.

Её глаза моментально вспыхивают, затем тускнеют, и от этого мне очень грустно, злость утихает. Он всё еще ей нравится, даже после того, как назвал её жалкой перед всеми. Из-за нее мне становится плохо, потому что я хорошо понимаю Кайлу. Я раньше была на её месте, вот почему чувствую себя так чертовски плохо.

– Не могу поверить, что ты действительно ударила его! – говорит Кайла. – Ты сумасшедшая!

– Ты сумасшедшая, если тебе нравится такой парень как он, – вздыхаю я. – Разве мама не предупреждала тебя держаться подальше от диких кобелей?

– Он не кобель! – возражает она. – Он никогда не приставал ко мне!

– Потому что он гей?

– У него есть взрослые подружки из колледжа! Каждую неделю новая!

– Потому что он заказывает их из России. Или с Сатурна. Зависит от того, как много девушек, отчаянно нуждаются в деньгах.

Кайла качается, и я помогаю ей сесть на полированный деревянный пол напротив кухонной стойки, возле огромного шкафа для посуды. Она чувствует его за спиной, пьяно открывает, и заползает внутрь, закрывая за собой дверцы. Я становлюсь чрезвычайно терпеливой и понимающей на целых десять секунд, затем стучусь. Изнутри раздается бормотание.

– Уходи.

– Да ладно. Я не жалею. Он заслужил это, понятно?

– Он мне нравится с четвертого класса! – огорчается Кайла. – Я впервые разговаривала с ним! А ты... ты подошла и всё испортила! Всё кончено! Моя жизнь кончена!

– Ты хорошо прожила эту жизнь, – добавляю я.

– Вообще-то я не собираюсь умирать! – она распахивает дверь шкафа, и кричит на меня.

– О, но ты собираешься умереть! Примерно в семьдесят лет. Сейчас ты выглядишь очень даже живой и очень пьяной, так что, думаю, я отвезу тебя домой.

– Нет! Я могу вести сама! – Она вылезает из шкафа и сразу поскальзывается. Я ловлю её, поднимаю, и вместе мы выходим через парадную дверь.

– Да, ты сейчас вполне можешь въехать в скалу.

– Еще как могу! – стонет Кайла. – Джек теперь меня ненавидит!

– Ох, тьфу, шикарно! Я уверена, он будет вспоминать тебя с нежностью как четыреста тридцать шестую девушку, которую довел до слез.

Кайла начинает рыдать, и я наполовину волочу, наполовину тяну её через лужайку к моему крошечному Фольксваген Жук. Машина светло-зеленая и ржавая, с разбитой задней фарой и кучей банок из-под содовой на полу. Но она делает свою работу, дает всем знать – я плохая, и это всё, что мне требуется от автомобиля.

– Айсис!

Кто-то зовет меня. Кайла пытается сбежать, но она настолько пьяна, что просто качается из стороны в сторону на месте и рыгает. Я усаживаю её на сиденье и закрываю дверь, поворачиваясь к тому, кто меня звал. Эйвери Брайтон идет ко мне, её рыжие кудри подпрыгивают, а зеленые глаза блестят. Она похожа на красивую ирландскую куклу с фарфоровой кожей, стройными пропорциями и большим количеством милых веснушек на носу. Как будто Бог отретушировал её, а для всех остальных у него закончилась краска, он посмотрел вниз на всех детей, которых скинул на Землю и произнес: «Ха-ха, но поверьте – этот будет шедевром».

– Ты похищаешь Кайлу? – спрашивает Эйвери с улыбкой фарфоровой куклы.

– Теоретически, я не похожа на человека, способного на это, но также, теоретически, если бы я знала, как похищать людей, поискав на Гугле, когда мне было скучно во время рождественских каникул в прошлом году, тогда, теоретически, здесь бы потребовался хлороформ и много изоленты.

– Да, хорошо, это очень интересно, но я собираюсь вернуть её обратно. Она нужна мне тут.

– Она, вроде как, не в состоянии. И она действительно расстроена из-за некоторых вещей, не знаю, видела ты или нет, что произошло?

– Я видела. Было интересно. Возможно, это было самое интересное событие за прошедшие годы помимо попытки самоубийства Эрики, – размышляет Эйвери. Она смотрит на меня сверху вниз, как будто видит меня в новом свете, а затем указывает на меня. – Но это не освобождает Кайлу от некоторых поручений, которые она должна выполнить сегодня вечером.

– Это что, предупреждение? Как ты можешь такое говорить о ком-то? Не думаю, что она твоя собственность, а ей нужно полежать и охладиться, поэтому я отвезу её домой?

Я обхожу машину к водительской стороне, в то время как лицо Эйвери становится мертвенно-бледным, вампирским.

– Почему ты разговариваешь вопросами? – спрашивает она.

– Почему ты? Разговариваешь вопросами? – я вытягиваю шею поверх капота и смотрю ей в глаза. Она похожа на медведя. Очень большого и богатого медведя. Я не могу отвернуться, иначе она убьет меня и использует мои внутренности для линии сумочек «Луи Витон».