Прекрасное далеко - [4]

Элизабет осторожно смотрит в бинокль и вскрикивает.

— О боже! Он мне подмигнул! Ну и нахальство! Я должна немедленно пожаловаться миссис Найтуинг, — возмущается она, однако голос, дрожащий от волнения, предает ее.

— Ох, ради всех святых, — пыхтит наконец-то догнавшая нас Бригид.

Элизабет поспешно отдает бинокль Марте, а та, тихо пискнув, прячет его в карман пальто.

Бригид присаживается на камень, чтобы перевести дыхание.

— Вы уж слишком шустры для старой Бригид. Неужели вам не стыдно? Бросили меня там одну!

— Ох, извини нас, Бригид, — ласково улыбается Фелисити. — Мы просто не заметили, что ты так сильно отстала.

И чуть слышно добавляет себе под нос:

— Старая бой-баба…

Мы хихикаем, и Бригид прищуривается.

— Эй, что это вы развеселились? Смеетесь над вашей Бригид?

— Ничуть не бывало!

— Ох, это неудачное место! — вздыхает Сесили. — Разве мы можем по-настоящему зарисовать восточное крыло с такого большого расстояния?

И она бросает на Бригид полный надежды взгляд.

— Будете рисовать именно отсюда, и ни на дюйм ближе не подойдете, мисс! Вы прекрасно слышали, что на этот счет сказала миссис Найтуинг.

Бригид пристально смотрит на деревянный остов, на отесанные камни. И покачивает головой.

— Ох, неправильно это — заново отстраивать проклятое место! Его бы следовало оставить в покое.

— Да, но это так интересно! — возражает Элизабет.

— И представь только, как чудесно будет выглядеть школа, когда восстановят восточное крыло! — поддерживает ее Марта. — Как ты можешь говорить, что это неправильно, Бригид?

— Да потому что я помню, — отвечает Бригид, постукивая себя пальцем по голове. — С этим местом уж точно что-то не так, а особенно с башней! Могли бы и сами почувствовать. А я могла бы вам рассказать кое-что…

— Да, я уверена, что ты могла бы, и это наверняка была бы отличная история, — говорит Фелисити сладким тоном, как мать, увещевающая рассерженного ребенка. — Но я боюсь, что у тебя от холода может спина разболеться.

— Ну, — бормочет Бригид, потирая поясницу, — это и вправду так. Что делать, моложе-то я не становлюсь.

Мы все сочувственно киваем.

— Мы только чуть-чуть поближе подойдем, — нежно просит Фелисити. — Чуть-чуть, просто чтобы рисунки получились лучше.

И мы все стараемся принять самый невинный вид, просто как ангельский хор.

— Ладно, ступайте, — наконец соглашается Бригид. — Только не подходите слишком близко! И не забывайте, что я за вами наблюдаю!

— Спасибо, Бригид! — восторженно кричим мы.

И спешим спуститься по склону холма, пока она не передумала.

— Да поторопитесь, девушки! Кажется, скоро дождь начнется!

Внезапный порыв холодного мартовского ветра проносится над колючей от сухой травы лужайкой. Он встряхивает поникшие ветки деревьев, похожие на деревянные кружева, он вздымает наши юбки так, что нам приходится их придерживать. Девушки пищат от испуга — и от восторга, потому что на одно запретное, неожиданное мгновение все мужчины оборачиваются на нас. Этот ветер — последняя атака армии зимы. Скоро листва стряхнет с себя сон и сама основательно вооружится. Скоро деревья начнут собственную зеленую атаку, заставляя зиму отступить. Я поплотнее закутываю горло шалью. Весна близко, но мне по-прежнему холодно.

— Они смотрят на нас? — возбужденно спрашивает Элизабет, исподлобья поглядывая на мужчин.

— Глаз не сводят, — негромко бормочет Фелисити.

Локоны Марты беспорядочно упали ей на шею. Она пытается их поправить, но волосы не желают возвращаться в нужное положение.

— Скажите честно, моя прическа от сырости совсем развалилась?

— Нет, — лжет Элизабет.

И в то же самое мгновение я говорю:

— Да, действительно.

Марта поджимает губы.

— Мне бы следовало знать, что ты ничего хорошего не скажешь, Джемма Дойл.

Остальные девушки бросают на меня ледяные взгляды. Видимо, выражение «Скажите честно» на самом деле означает зашифрованное послание, которое переводится как «Солгите во что бы то ни стало». Надо будет взять это на заметку. Мне частенько кажется, что существует учебник вежливости и истинно дамского поведения, и я не понимаю, что написано на его страницах. Возможно, именно поэтому Сесили, Марта и Элизабет так меня ненавидят и терпят мое присутствие только тогда, когда Фелисити рядом. А мне кажется, что их умы точно так же затянуты в корсеты, как и их талии, и говорить они могут только о балах, нарядах и о том, как кому-то не повезло или какими недостатками и несовершенствами обладают другие. Я бы, пожалуй, предпочла оказаться перед львами в древнеримском Колизее, чем выдержать очередное чаепитие с такими, как эти девицы. Львы по крайней мере честны в своем желании сожрать вас, и они даже не пытаются скрыть своих намерений.

Фелисити смотрит в сторону мужчин.

— Ладно, пришли.

Мы подобрались близко к месту работ. При виде нас мужчины бросают свои дела и поспешно снимают шапки. Жест выглядит вежливым, но улыбки намекают на куда менее светские мысли.

— Эй, приятели! Беритесь-ка за работу, если вы вообще хотите здесь работать! — предостерегающе окликает мужчин мастер.

Мистер Миллер — крепкий, коренастый человек, а его руки похожи на небольшие окорока.

— Добрый день, леди!