Картер не желал об этом думать. Он пошел на кухню и открыл холодильник. За пакетом с просроченным молоком нашел бутылку, в которой осталось немного красного вина, и наполнил стакан.
— За твое здоровье, — сказал он, поднимая стакан и обращаясь к игрушке.
Картер поднес стакан к губам, и вдруг в дверь постучали. Он был уверен, что любопытная миссис Бидлмен, окно которой выходило во внутренний двор, увидела в бинокль его и «Несчастную киску». Как обычно, она предположила самое худшее и обратилась к властям.
Снова.
Картер вздохнул, поставил стакан на стол и открыл дверь.
— Позвольте мне угадать, — сказал он стройной женщине. На ней были темно-пурпурные очки с изогнутыми уголками в популярном стиле шестидесятых. Высокая, худая, с короткой стрижкой, подчеркивающей изящную шею. В деловом костюме. Картер был не настолько глуп, чтобы флиртовать с дамой при исполнении. — Вы из службы защиты животных и пришли потому, что меня обвинили в жестоком обращении с кошкой, верно?
— Нет. Я…
— Это мягкая игрушка. Завтра я уволю парней, которые ее изобрели. Так что возвращайтесь в офис или туда, откуда вы явились. В моей квартире нет мертвой кошки. По крайней мере настоящей.
Она моргнула.
— Мертвой кошки?
— Я же вам сказал, она не настоящая. Это игрушка «Несчастная киска».
Женщина побледнела.
— Э… по-моему, я ошиблась дверью. Все равно спасибо. — Женщина повернулась, собираясь уйти.
Она показалась ему знакомой, но, черт возьми, то же самое относилось к половине города Лофорда. Возглавив компанию, Картер заводил чересчур много друзей на всяческих мероприятиях, которые показывали по телевизору, и на турнирах по гольфу, но забывал их имена, как только надевал пальто.
Все-таки эта женщина была ему знакома. Хотя он как будто не ходил с ней на свидания.
Не так ли?
Как печально. Он встречался со столькими женщинами, что забыл больше, чем помнил. В отличие от Кейда, который познакомился со своей любимой в школе, женился после выпускного бала и до сих пор наслаждался волшебной сказкой.
Картер же, скорее, напоминал «скверного парня», о котором умные отцы предупреждали своих дочерей, а не принца на белом коне.
У женщины в коридоре было длинное, изящное лицо с тонким носом и красиво очерченными скулами, что делало ее похожей на Грейс Келли. Но в отличие от легенды экрана, волосы у нее были темно-каштанового цвета. Прическа, казалась, создана для автомобилей с открывающимся верхом и ленивых летних дней. А ее ноги… ну, черт возьми, они были созданы для многого, что, по мнению Картера, считалось в Индиане вне закона.
Тпру! Ему следовало выпить побольше.
Как бы то ни было, сегодня он впервые видел чье-то дружелюбное лицо.
— Подождите. Мы можем начать сначала?
Она помедлила, но потом все-таки вернулась.
Картер провел рукой по лбу.
— Извините. У меня был длинный день. В кресле — игрушка, не подходящая для рынка, и у меня кончилось вино. Позвольте мне попробовать еще раз. Я — Картер Мэтьюз, а вы?..
— Дафна Уильямс.
Дафна… Он ничего о ней не помнил.
— Рад с вами познакомиться, Дафна. — Картер растянул губы в улыбке, которая покорила много женских сердец… а кое-какие разбила. — Что вы хотели?
— У меня для вас сообщение.
— Вот это интригующе. — Картер снова окинул ее взглядом. — И что же это такое?
Она улыбнулась. Однако дружелюбие ее бесследно исчезло.
— Вообще-то, маленькая посылка… с ненавистью.
Он подумал, не сказать ли ей, куда она может засунуть эту самую посылку, потом изменил свое решение.
В конце концов, она хорошенькая женщина, а он как раз пожелал с такой встретиться. Он выпил вина, пусть даже глоточек, а теперь, из-за неизбежной кончины «ТвидлДи тойз», получит отпуск — постоянный.
Будь осторожен, когда чего-то желаешь, Мэтьюз. Желание может сбыться…
— Расскажите, кто меня ненавидит, — попросил Картер.
— Я.
— Вы? Почему? — О господи, она наверняка его бывшая подружка. А он слишком много ходит на свидания и пьет.
— Из-за вас я порвала с моим бойфрендом.
— Вы сошли с ума? Я вас даже не знаю.
— Нет, но вы знаете… — она вытащила из кармана маленькую открытку, — Сесилию, которая послала вам прощальный подарок.
О, черт побери! Это превзошло все, что случилось с ним сегодня.
— Прощальный подарок? — Он был готов к такому. Сесилия ясно дала понять: из их романа ничего не выйдет, потому что он не способен ни на какие отношения.
Сесилия ожидала от него обычного поведения плейбоя: обеды в изысканных ресторанах, напитки в джазовых барах, поездки в гостиницу с ночлегом и завтраком. Но когда Картер сказал ей, что должен работать, она пришла в ярость.
— По словам Сесилии, — продолжала Дафна, — вы никуда не годный подонок и она никогда больше не хочет вас видеть, даже если бы вы были… — она взглянула на открытку, чтобы точно процитировать, — последним тараканом, оставшимся на земле.
— Ой!
— А это, по-моему, ваше, а не мое. — Она повернулась, взяла массивную черную плетеную корзину, которую он заметил только сейчас, и сунула эту корзину ему в руки. Ее поверхность украшали черепа и скрещенные кости, а также слова вроде «никогда больше» и «занимайся ненавистью, а не любовью».
Кукла-вуду с колючими темными волосами, как подозревал Картер, подразумевала его и была исколота булавками. Красные крестики обозначали смертельные раны. Еще в корзине лежали с полдюжины увядших, высохших черных роз, книга «Мужчины-подонки и женщины, которые их бросают», банка с собачьим кормом, к которой сбоку была прикреплена ложка, и большой флакон одеколона «Скунс».
