Прекрасная обманщица - [11]

За три дня и четыре ночи, проведенные в этой комнате, Кэтрин Роза Леннокс Броуди Макгрегор, леди Брэйморэй, успела до мелочей изучить предоставленное ей временное жилище. Она могла утверждать, что ей знаком здесь каждый дюйм пола, стен и потолка. Она знала, что тремя обычными шагами или пятью семенящими шажками можно преодолеть расстояние от двери до дальней стены. Она с точностью до минуты могла предсказать, как долго трехдюймовый огарок свечи будет освещать ее обитель своим тусклым огоньком, и установила дружеские отношения с мышиным семейством, обитавшим в соломенной крыше. В первый же день она заметила узкую щелочку в досках, которыми было забито окно, и вдоволь налюбовалась сквозь нее видом на грядку с турнепсом в огороде мистера Ормзби и на бескрайнее пшеничное поле за нею, усеянное брезентовыми палатками кавалеристов полковника Денхольма.

Больше всего Кэтрин мучили воспоминания о череде событий, приведших ее к заточению в этой безымянной деревушке к западу от Дамфриза, в самой южной оконечности Шотландской низменности.

Все произошло по ее собственной вине, тут и спорить не приходилось, но сознавать это было очень горько. Она украла документы слишком рано, на вторую ночь, а не на третью, как было условлено. Поэтому, когда она прибежала в комнату Юэна в трактире, его там не оказалось: он ведь ждал ее только на следующий вечер. До чего же обидно было думать, что, сумей она заставить себя вытерпеть еще лишь один день в обществе подполковника Моля, бумаги попали бы в руки Оуэна Кэткарта, а сама Кэтрин была бы уже на полпути к Эдинбургу. Она бы сейчас праздновала легкую победу, одержанную армией принца Чарли при взятии Карлайля, вместо того, чтобы сидеть тут взаперти и ждать, пока солдаты короля решат, жить ей или умереть. Если бы не ее проклятое целомудрие, ее слабость, ее… Она не знала, как это правильно назвать. И до чего же неприятно сознавать, что, будь у нее шанс повторить все сначала, ей скорее всего опять не хватило бы мужества. Раз в жизни судьба предоставила ей возможность нанести удар англичанам, ответный удар в расплату за все то зло, что они причинили ей и ее семье. И эту возможность она так бездарно упустила.

И все же… все же… Подполковник Моль оказался такой гнусной скотиной, таким зверем в человеческом обличье… Одним словом, он полностью отвечал представлению Кэтрин об англичанах. Она присела на койке и обхватила себя руками: при воспоминании о Моле, о том, как он прикасался к ней в тот первый вечер, ее охватила дрожь. План Оуэна Кэткарта и Юэна Макнаба состоял в том, чтобы, сблизив ее с Молем, получить доступ к его секретным документам. Этот план удался на славу. Моль увлекся ею при первой же встрече и в тот же вечер «выиграл» ее в пикет у Юэна Макнаба. Он поспешил отвести ее в «дом для гостей», оказавшийся на поверку обыкновенным борделем, и Кэтрин вскоре поняла, что взялась за дело, которое ей вряд ли удастся довести до конца. Переспать с английским офицером, чтобы выведать его военные секреты, – дело казалось таким простым, пока они обсуждали это с Юэном и Оуэном Кэткартом. Но, когда дошло до сути, выяснилось, что задача, представлявшаяся ей хоть и крайне неприятной, но необходимой, в действительности совершенно невыполнима. Не то, что спать с ним, даже думать об этом было тошно! В тот первый вечер, прежде чем Моль успел зайти слишком далеко, неожиданно раздался стук в дверь и появившийся на пороге вестовой вызвал его куда-то по срочному делу. Кэтрин едва не лишилась чувств от радости и облегчения, вспыхнувших в ее душе. Вот тогда-то и следовало догадаться, что задание ей не под силу. Дверь была незаперта, она запросто могла бы удрать. Всю ночь и весь следующий день Кэтрин упорно ждала его возвращения, хотя не раз за это время у нее возникало искушение сбежать.

Однако ненависть и жажда мести могут толкнуть человека на невероятные поступки, а Кэтрин вынашивала оба эти чувства целых четыре года. Но она, вероятно, лелеяла бы их в душе еще четыре года и даже десять раз по четыре, если бы англичане не совершили нового чудовищного преступления против семьи Макгрегоров. Три месяца назад, в августе 1745 года, они убили ее отца.

Поэтому она не убежала. Весь день она просидела у окна, глядя на грязный двор, загаженный собачьим и конским пометом, и думая о том, насколько точно окружающая обстановка соответствует сути ее задания. Когда Моль наконец вернулся и принялся ее лапать, Кэтрин терпела, пока не поняла, что сейчас закричит или упадет в обморок, но вместо этого решила отвлечь его внимание: позвала горничную и велела приготовить ванну для хозяина и подать ужин. За ужином Моль начал беспрерывно пить, и у нее вспыхнула безумная надежда: может быть, усталость и выпивка свалят его с ног, а она снова получит отсрочку? Увы, похотливый огонек в его глазах ясно говорил о том, что этому не бывать. После ужина Моль усадил ее рядом с собой на постели и пустился в рассуждения, поглаживая ее по плечу и взбалтывая виски в стакане.

– А ты и впрямь красотка хоть куда! Удивительное дело, – тут же добавил он, – вообще-то эти чертовы горцы все сплошь уроды. Может, в тебе есть немного английской крови, а, детка? Точно есть!