Прекрасная голубая смерть - [83]

— Третий класс, — сказал капитан, разорвал билет и кивнул на сходни. Он сумел противостоять мольбам Ленокса и Мак-Коннелла, один раз даже с силой их оттолкнув; и после пяти минут ожидания, не появятся ли еще пассажиры, сам поднялся на палубу и сбросил конец.

Ленокс стоял на пристани, ощущая полную безнадежность, а Мак-Коннелл удалился, чтобы без всякого толка поставить в известность полицию, и тут Ленокс что-то увидел. Последнего пассажира, который бросился на пароход без багажа. Его глаза были устремлены на Юстеса, и он только раз оглянулся на Ленокса. При этом он указал на Юстеса и придал лицу вопросительное выражение. Ленокс кивнул: да, это убийца. Он знал, что решает судьбу Брамуэлла, и тем не менее кивнул.

Человек этот был одет в черный как смоль костюм. После кивка Ленокса он медленно направился к Юстесу и остановился в нескольких шагах от него, глядя пронзительно, ненавидяще. Это был Джеймс, лакей, жених Пру. И Ленокс ясно увидел неизбежный ход дальнейших событий. Он поманил к себе Мак-Коннелла, когда пароход медленно поплыл, и попросил его больше ничего не предпринимать. Он указал на Джеймса и Юстеса, разделенных несколькими шагами, и сказал доктору, что произойдет.

Ленокс послал предупреждение в Египет задержать Юстеса, но никаких результатов не ожидал. И шесть дней спустя, когда по прибытии парохода в Каир капитан отправил английским властям следующее сообщение, затем подхваченное газетами, он удивился не более, чем тому, что утром взошло солнце.

Крайне мало известно о гибели двух мужчин, которые плыли на пароходе Ее Величества «Британия» на Дальний Восток. В первую же ночь плавания их, согласно капитану, в поздний час смыло за борт. Один был пассажиром первого класса, другой — третьего. Власти предполагают, что пассажиром первого класса был Юстес Брамуэлл, один из двух убийц в деле Джека Сомса, которое так талантливо распутал инспектор Итедер, прежде чем были бы погублены еще жизни. Предполагается, что произошел несчастный случай.

Глава 47

Несколько дней спустя Ленокс обратил мысли к своему рождественскому визиту к брату, начиная с нынешнего вечера. После разоблачительных замечаний Ньютона Даффа ему все еще не терпелось задать таску Эдмунду — быть может, за ужином и запыленной бутылкой вина их отца. И, разумеется, леди Джейн будет там всего в нескольких милях у своего брата, в доме, в котором выросла.

Однако в настоящую минуту Ленокс находился в месте, сулившем даже еще большую меру блаженства, чем Ленокс-хаус, дом его детства. Он был в мастерской Лайнхена на Краун-стрит в респектабельном квартале у Лейстер-сквер. Не то место, которое он отыскал бы сам, подумалось ему. Благодарение небу за Скэггса.

— Да. Три пары на пробковой подошве. Две черные, одна коричневая, все на фланелевой подкладке, — сказал он, повторяя свой заказ. Он приезжал сюда два дня назад, и теперь сапоги были готовы.

— Упаковать? — спросил мистер Лайнхен, благодушный седовласый толстячок.

— Нет, коричневую пару, с вашего дозволения, я надену.

— Желаете, чтобы мы упаковали ваши старые сапоги?

Ленокс содрогнулся.

— Надеюсь, я никогда их больше не увижу.

Мистер Лайнхен рассмеялся.

— Ну, за эти я ручаюсь, мистер Ленокс. Вы пришли куда следовало. Признаюсь, я не слишком высокого мнения о сапогах, которые вы носили.

— Как и я, мистер Лайнхен. Я не в силах их терпеть долее секунды.

Мистер Лайнхен снова посмеялся, взял нестерпимые сапоги, сброшенные Леноксом, и подал коричневую пару, сшитую точно по его ногам согласно мерке, которую мистер Лайнхен снимал на глазах у Ленокса, доставляя ему неизъяснимое наслаждение.

Ленокс надел чистую пару носок, специально захваченных с собой, а затем сапоги, и не был разочарован. Мгновенно теплые, но мягкие — да, именно то, что ему истинно требовалось. Рассыпавшись в благодарностях, он получил от сапожника пакет с двумя другими парами, мысленно сказал спасибо Скэггсу за его практичность и вышел на улицу, где, новому снегу вопреки, его ноги остались теплыми и сухими. Райское блаженство!

До вечернего отбытия в Ленокс-хаус ему предстояли еще два дела. Первое — менее приятное. Он назвал кучеру Бау-стрит и Скотланд-Ярд. Это был день повышения Итедера в чине. К снижению преступности в Вест-Энде, его участке, добавились еще мальборовская подделка и убийство Джека Сомса. Хотя было холодно, Ленокс увидел, что Итедер и Генри Докинс, начальник полиции, стоят на тротуаре у ворот, беседуя с толпой из, может быть, пятнадцати журналистов и группы обывателей. Несколько минут оба что-то отвечали под не исчезающую с лица Итедера широчайшую улыбку. Ленокс принял это не слишком к сердцу, хотя и чувствовал, что его провели.

Когда с ответами было покончено, журналисты задвигались туда-сюда, фотографируя обоих героев дня, а также юных отпрысков Итедера. Итедер пожал руку Ленокса, но вниманием его не удостоил. Однако после того, как фотографирование завершилось, Итедер подвел к Леноксу мальчугана лет восьми. Они отошли немного в сторону.

— Мой сын, мистер Ленокс. Джон.

— Как поживаешь, Джон?

— Что следует сказать? — сказал Итедер, обращаясь к мальчику.