Прекрасная дружба - [3]

Стефани поразмышляла над этим еще чуть-чуть, потом встряхнулась и вгляделась в деревья позади дома и примыкающие теплицы, тоскуя на грани физической боли. Какие-то дети знали, что хотели быть космонавтами или учеными еще до того, как научились произносить эти слова, но Стефани мечтала не о звездах. Она мечтала о… зелени. Она мечтала побывать там, где еще никто не бывал, но не через гиперпространство, а по теплой, живой, дышащей планете. Она мечтала о водопадах и горах, деревьях и животных, никогда не слыхавших о зоопарках. И она мечтала о том, чтобы оказаться первой, кто увидит их, изучит, поймет, защитит…

Может быть, это из-за родителей, подумала она, на время забыв об обиде на отцовские ограничения. Ричард Харрингтон обладал степенями как в земной, так и ксеноветеринарной медицине. Из-за этого он гораздо больше ценился бы на таком пограничном мире, как Сфинкс, чем на родине, но время от времени к нему обращалась Лесная служба Мейердала. Это привело Стефани в гораздо более тесную близость с животным царством ее родного мира, чем когда-либо посчастливилось бы большинству детей ее возраста, а работа ее матери генетиком растений – еще одна профессия, так необходимая на новых планетах – помогла ей оценить всю красоту причудливых связей флоры Мейердала.

Вот только потом они приволокли ее на Сфинкс и заперли в глуши.

Стефани скорчила гримасу в новом приступе раздражения. С одной стороны, она до глубины души возмущалась отъездом с Мейердала, а с другой стороны, пришла в восторг. Несмотря на мечты о карьере в службе охраны дикой природы, мысль о космических кораблях и межзвездных путешествиях захватывала. А также мысль об иммиграции во время спасительной миссии по оказанию помощи колонии, почти уничтоженной эпидемией. (Впрочем, она признавала, что восторг не продержался бы долго, если бы врачи не нашли лекарство от этой эпидемии). Лучше всего было то, что, благодаря профессиям ее родителей, Звездное Королевство согласилось оплатить стоимость переезда, а это, вкупе с их сбережениями, позволило им купить большой участок земли в свое личное пользование. Усадьба Харрингтонов представляла собой примерно прямоугольник, разбросанный на крутых склонах Медностенных гор и выходящий на океан Таннермана, с длиной стороны в двадцать пять километров. Не двадцать пять метров границы их участка в Холлистере, но двадцать пять километров, то есть он был размером с весь их прежний город! А еще усадьба прилегала к области, которую уже успели выделить под крупный заповедник.

Но существовало несколько обстоятельств, о которых Стефани на радостях не задумалась. Например, то, что их усадьба находилась почти в тысяче километров от чего-либо отдаленно похожего на город. При всей своей любви к дикой природе, она не привыкла жить в такой дали от цивилизации, а из-за расстояний между поселениями отцу приходилось проводить ужасно много времени в воздухе лишь для того, чтобы добраться от одного пациента к другому.

Хорошо хоть планетарная инфосеть помогала ей не отставать в учебе – более того, она была первой в своем классе (опять), несмотря на переезд, и еще на шестнадцатом месте в текущем планетарном шахматном турнире. Конечно, это было не так круто, как на Мейердале, учитывая насколько меньше жителей (и конкурентов) было здесь. Но все же, это не давало ей превратиться в «отшельника», как называла таких людей мама, и она любила ездить в город (когда отсталость Твин Форкс не служила доводом в переговорах с родителями). Но так как никто из ее ровесников в Твин Форкс не обучался по ускоренной программе, их не было ни в одном из ее классов, и она не стремилась общаться с ними в сети, как она общалась с друзьями на Мейердале. Может, они и не были полными нулями, но она их не знала. Да и признавала, что «навыки общения со сверстниками» (как любили выражаться учителя) не были ее коньком. Она знала что быстро – часто даже слишком быстро – разочаровывается в людях, которые не способны подобрать аргумент для спора или пытаются убедить сделать глупость, также она знала, что слишком вспыльчива. Ее мама говорила, что иногда уход от компании – влияние Мейердала, и Стефани пыталась держать себя в руках. Она действительно пыталась, но далеко не одна «попытка общения» с другим «сверстником» закончилась расквашеным носом или подбитым глазом.

Так что она не завела ни одного друга среди молодежи Твин Форкса. Во всяком случае, пока, а в поселении не было ничего, что было в городах с трехмиллионным населением, как в том же Холлистере.

И все же Стефани смирилась бы с этим, если бы не два других обстоятельства: снег и гексапумы.

Она зарыла носок ботинка в хлюпающую слякоть за нижней ступенькой веранды и насупилась. Папа предупредил ее, что они приедут прямо в канун зимы, и она думала, что готова к тому, что их ждет. Но на Сфинксе слово «зима» приобрело совершенно новое значение. Снег был восхитительной редкостью на теплом, мягком Мейердале, но зима Сфинкса продолжалась почти шестнадцать стандартных месяцев. Это составляло одну десятую всей прожитой ею жизни, и, в конце концов, ее просто стало тошнить от снега. Папа мог сколько угодно утешать ее тем, что остальные сезоны будут такими же длинными. Стефани ему верила. Она даже допускала (в мыслях), что пройдет еще четыре полных стандартных года до возвращения снега. Но этого ей еще не довелось