Прекариат: новый опасный класс - [7]
В любом случае, когда идет речь о прекариате, такое деление на наемных рабочих и служащих, а также деление в зависимости от рода занятий совершенно не подходит. У прекариата классовые характеристики. Он состоит из людей, пользующихся минимальными доверительными связями с капиталом или государством, так что он совсем не похож на салариат. И в отличие от пролетариата он не имеет никаких отношений общественного договора, обеспечивающего гарантии труда в обмен на субординацию и определенную лояльность – неписаное правило, лежащее в основе социального государства. Без договора о доверии или гарантиях в обмен на субординацию прекариат как класс стоит особняком. С точки зрения статуса у него тоже странное положение, поскольку он четко не вписывается в рамки высокостатусных профессиональных или среднестатусных ремесленных занятий. Единственное, что можно о нем сказать, – что прекариат имеет «урезанный статус». И как мы вскоре увидим, его структура «общественного дохода» четко не вписывается в старые представления о классе или профессии.
На примере Японии мы можем ясно увидеть проблемы, с которыми сталкиваются студенты из прекариата. В Японии был относительно низкий уровень неравенства доходов (что делало ее «хорошей страной», согласно Уилкинсону и Пикетт (Wilkinson, Pickett, 2009)). Но неравенство имеет глубокие корни с точки зрения статусной иерархии, и оно только усилилось с ростом прекариата, тяжелое экономическое положение которого недооценивается по современным показателям неравенства доходов. Более высокое статусное положение в японском обществе влечет за собой ряд поощрений, обеспечивающих социо-экономическую защищенность, а она гораздо ценнее, чем можно предположить, если измерять по одним только денежным доходам (Kerbo, 2003: 509–512). Прекариат лишен всех этих поощрений, вот почему неравенство доходов так серьезно недооценивалось.
Описательное понятие «прекариат» впервые употребили французские социологи в 1980-е годы, говоря о временных или сезонных рабочих. В данной книге используется другое значение, однако статус временного работника заключает в себе главную характеристику прекариата. Нужно только помнить, что контракт на временную работу не всегда то же самое, что выполнение временной работы.
Некоторые пытаются создать положительный образ прекариата, представляя его олицетворением этакого романтического вольнолюбивого духа, отвергающего нормы погрязшего в стабильной работе старого пролетариата, а заодно и буржуазный материализм «белых воротничков» на жалованье. О свободолюбивом отрицании и нонконформизме не следует забывать, поскольку оно действительно относится к прекариату. Но в борьбе молодых и даже немолодых против диктата субординированного труда нет ничего нового. Относительно новое – то, что занятия и стиль работы прекариата перенимают «старики», делая такой выбор после долгого периода стабильной работы. О них мы еще поговорим отдельно.
Войдя в массовый обиход, слово «прекариат» обогати лось разными оттенками смысла. В Италии понятие precariato гораздо шире и относится не просто к людям, перебивающимся случайными заработками и мало получающим, а вообще к нестабильному образу жизни (Grimm, Ronneberger, 2007). В Германии прекариатом стали называть не только временных работников, но и безработных, не имеющих надежды на социальную интеграцию. Это близко к марксистскому понятию «люмпен-пролетариат», но в данной книге мы будем иметь в виду нечто другое.
В Японии это слово было равнозначно понятию «рабочая беднота», но в качестве конкретного термина его стали употреблять в связи с движением Японский первомай и так называемыми фритер-юнионами, состоящими из молодых активистов, которые требовали улучшения условий жизни и труда (Ueno, 2007; Obinger, 2009). Японские фритеры (в этом названии странным образом соединились английской слово “free” – «свободный» и немецкое “Arbeiter” – «рабочий») – это трудящаяся молодежь, которая вынуждена вести образ жизни временных рабочих.
Неправильно было бы приравнивать прекариат к рабочей бедноте или временным работникам, хотя оба эти понятия с ним соотносятся. Принадлежность к прекариату подразумевает также отсутствие надежной профессиональной самоидентификации, тогда как у рабочих, даже на малооплачиваемых должностях, имеются возможности для профессионального роста. Некоторые комментаторы связывали это с отсутствием контроля над трудом прекариата. Но все не так просто, поскольку существует несколько аспектов работы и труда, которые можно контролировать: уровень навыков и их применение, количество времени, необходимое для выполнения работы, график работы, интенсивность труда, оборудование, сырье и т. п. И есть несколько типов контроля и контролирующего, это не только начальник или менеджер, стоящий над рабочим или служащим.
Конечно, утверждать, что прекариат состоит из людей, над трудом которых нет никакого контроля, было бы чересчур категорично, поскольку всегда есть вторая сторона и подразумевается неявный договор относительно нагрузки, степени сотрудничества и применения навыков, а также остается возможность для саботажа или неэкономного расходования рабочей силы. Однако аспекты контроля имеют отношение к анализу тяжелого положения прекариата.
Книга представляет собой осмысление генезиса, характерных черт и современных трансформаций Западной, Восточнославянско–Православной и Латиноамериканской цивилизаций, объединяемых под общим понятием «Макрохристианский мир», а также нынешнего состояния зон его стыков с Мусульманско–Афразийской цивилизацией (Балканы, Кавказ, Центральная Азия). Структуры современного мира рассматриваются в динамике переходного периода, переживаемого сегодня человечеством, на пересечении плоскостей мир–системного анализа и регионально–цивилизационного структурирования.
В тринадцать лет Макс Вебер штудирует труды Макиавелли и Лютера, в двадцать девять — уже профессор. В какие-то моменты он проявляет себя как рьяный националист, но в то же время с интересом знакомится с «американским образом жизни». Макс Вебер (1864-1920) — это не только один из самых влиятельных мыслителей модерна, но и невероятно яркая, противоречивая фигура духовной жизни Германии конца XIX — начала XX веков. Он страдает типичной для своей эпохи «нервной болезнью», работает как одержимый, но ни одну книгу не дописывает до конца.
В монографии представлены основные взгляды современной науки на природу времени, а также варианты понимания феномена времени для различных уровней мира природы, жизни и общества. Рассмотрены подходы к пониманию времени в науках о природе: физическое или астрономическое время, геологическое и биологическое время: в науках о человеке и обществе: психологическое, историческое и социальное время. Далее в центре внимания становится политическое время как таковое и особенно – время политических реформ, понимаемых как инновации в социально-политической сфере, а также темпоральные аспекты символической политики.
Книга А. Н. Медушевского – первое системное осмысление коммунистического эксперимента в России с позиций его конституционно-правовых оснований – их возникновения в ходе революции 1917 г. и роспуска Учредительного собрания, стадий развития и упадка с крушением СССР. В центре внимания – логика советской политической системы – взаимосвязь ее правовых оснований, политических институтов, террора, форм массовой мобилизации. Опираясь на архивы всех советских конституционных комиссий, программные документы и анализ идеологических дискуссий, автор раскрывает природу номинального конституционализма, институциональные основы однопартийного режима, механизмы господства и принятия решений советской элитой.
Центральные темы сборника «Классы наций» – новые классы, нации и гендер и их сложные пересечения в постсоветском регионе. Автор рассматривает, как взаимодействие этих основных категорий организации общества проявляется в «деле» группы Пусси Райот, в дискуссиях вокруг истории Светланы Бахминой, в «моральной революции», зафиксированной в книгах Светланы Алексиевич, в столкновениях по поводу «научной истины» в постсоветской академии и в ситуации жен «русских программистов» в Америке. Сборник выстраивает многогранную социальную панораму постсоциализма.
Книга посвящена проблеме гносеологического, социального и политического обоснования социологии. В ней дается ключевое для современной социальной науки изложение проблемы условий действительности социологического познания, статуса социальных фактов и феноменологических идеальностей социологии, пространства-времени социального мира, перспектив развития социальной теории.Рекомендуется философам, социологам, историкам, всем, интересующимся проблемами социальной теории.