Преемник. История Бориса Немцова и страны, в которой он не стал президентом - [88]

.

Чубайс, Малашенко и другие руководители кампании обычно сразу выкидывали эти тексты в мусорную корзину, а зря: как видно из процитированного отрывка, в стане Коржакова спецоперациям придавали большое значение. Предвыборный штаб Ельцина занимал три этажа в “Президент-Отеле” на Якиманке, и каждый номер был оборудован жучками – Коржаков установил слежку за всеми участниками событий. Знал Коржаков и то, что для агитации привлечены огромные суммы наличными, и то, что для финансирования выборов задействованы офшорные схемы. Коржаков регулярно докладывал Ельцину о хищениях в штабе. “Наконец Ельцину надоело читать мои бумажки о воровстве, и он сказал мне: «Поймай хоть кого-нибудь! Что ты, не можешь поймать разве?»” – вспоминал Коржаков ⁶⁵.

Что было потом, хорошо известно. Коржаков организовал засаду, и вечером 19 июня сотрудники ФСБ задержали в здании правительства двух важных сотрудников предвыборного штаба Ельцина – рекламщика и менеджера Сергея Лисовского, который отвечал за молодежную часть кампании, проект “Голосуй или проиграешь”, и помощника Чубайса Аркадия Евстафьева. У Лисовского с собой было полмиллиона долларов – на гонорары артистам. “Коробка из-под ксерокса” на самом деле была коробкой из-под бумаги, в которую силовики переложили деньги.

Вскоре известие об этом дошло до Березовского и Чубайса. Вместе с другими ключевыми участниками событий они собрались в доме приемов “ЛогоВАЗа”, где Березовский обычно проводил встречи, устраивал вечеринки и принимал гостей. Было понятно, что Коржаков идет ва-банк. Березовский утверждал потом, что на крышах вокруг здания появились снайперы. Все собравшиеся всерьез опасались штурма здания и ареста. Малашенко вспоминал: “Самыми хладнокровными оставались Березовский и Гусинский. Вместе с Чубайсом они быстро пересчитали наши ресурсы: два телеканала, прямой выход на президента через Таню-Валю [Дьяченко и Юмашева]; два тяжеловеса – премьер Черномырдин и генерал Лебедь. Но мы понимали, что у Коржакова есть вполне реальная сила – спецназ ФСБ” ⁶⁶.

Березовский звонил Дьяченко. Гусинский и Малашенко уже отдавали распоряжения выпускающим новостей на телевидении, чтобы предать ситуацию огласке. “А что, мы должны ждать, что они всех, что ли, арестуют?” – объяснял Березовский дочери Ельцина, которая в тот момент еще плохо понимала, что происходит. А Чубайсу позвонил Немцов. “Ситуация по-настоящему горячая, – вспоминает Чубайс. – И звонит мне Боря. Привет, ты где? – Я в «ЛогоВАЗе». – А что там у вас? – Да, похоже, п… – Совсем плохо? – Совсем. – Понял, сейчас буду” ⁶⁷.

Немцов приехал через 15 минут. Не со всеми участниками событий его связывали тесные отношения, но с Чубайсом они были товарищи. И сомнений не было: происходят серьезные события. “Немцов там ничего не решал и не мог помочь, – говорит Чубайс. – Но он не мог не приехать. Это Боря: в сложный момент он должен стать рядом” ⁶⁸. Ситуация выглядела настолько опасной, что охранники Гусинского даже всерьез предлагали ему отстреливаться. К общему облегчению, в дом приемов приехали Дьяченко и Юмашев – брать штурмом помещение, где находится президентская дочь, Коржаков и Барсуков не посмели бы. Но Ельцин шел спать с пониманием, что правоохранители арестовали двух злоумышленников и все в порядке – вор должен сидеть в тюрьме. Татьяна Дьяченко разбудила отца и уговорила его включить телевизор. Как раз в этот момент телеканал НТВ излагал противоположную версию событий: силовики организуют переворот. Ельцин согласился принять Чубайса на следующее утро, но Дьяченко опасалась, что тот просто не доберется до президентского кабинета: “От Коржакова я ожидала чего угодно. Всего. И тогда я просто посадила Чубайса и Малашенко в свою машину и провезла их на территорию Кремля. Меня-то никто бы задерживать не стал. Привела в коридор перед кабинетом президента, там пост, и пропускают по специальным пропускам лишь тех, кому назначено и о ком знает секретарь в приемной, а значит, знает и Коржаков” ⁶⁹.

Лисовского и Евстафьева отпустили еще ночью – скандал разгорелся сильный, и Коржаков с Барсуковым пошли на попятный, – но вопрос по-прежнему стоял ребром: либо Коржаков и Барсуков, либо Березовский, Чубайс и компания. Два лагеря в окружении Ельцина сошлись в финальной схватке и уже не могли заключить ничью. А это означало, что шансы Чубайса невелики: Коржаков был одним из самых близких и родных Ельцину людей, фактически членом семьи. Малашенко остался в приемной, а Чубайса пропустили к президенту. Их разговор продолжался 25 минут: “Когда Чубайс вышел с абсолютно каменным лицом, я не знаю, о чем они там говорили, у меня сердце прямо упало, – вспоминала Дьяченко. – Потом секретарь на секунду отлучился, и Чубайс быстро сказал нам: «Все в порядке!»” ⁷⁰

А меньше чем через час были уволены со своих постов Коржаков, Барсуков и вице-премьер Олег Сосковец (которого Чубайс считал участником группировки, он так и говорил: Сосковец – “крестный отец” Коржакова и Барсукова). Чубайс торжествовал и праздновал победу – абсолютно внезапную для всех, кроме Валентина Юмашева, который еще накануне ночью шепнул своим товарищам в клубе “ЛогоВАЗа”: “Он их уволит”. Хорошо и давно знавший Ельцина Юмашев, видимо, почувствовал то, что не могли почувствовать остальные. Коржаков давно готовил спецоперацию по разоблачению чубайсовского штаба, но в итоге опоздал с ней: после победы в первом туре Ельцин уже понимал, что побеждает и во втором. И он прекрасно осознавал, что бизнесмены вместе с Чубайсом выковали ему эту победу, а Коржаков сейчас все испортит. “Так называемая коробка с деньгами – традиционная провокация в стиле советского КГБ”, – говорил Чубайс на своей победной пресс-конференции в тот же день, вспоминая, как КГБ подбрасывал диссидентам валюту