Преемник. История Бориса Немцова и страны, в которой он не стал президентом - [259]

– Нееет! – дружно скандировала толпа ³³.

Путин навсегда

Все глубже погружаясь в международную изоляцию, Россия на глазах становилась другой страной. Крушение “боинга” и вторжение на восток Украины привели к новому витку санкций против государственных банков, нефтяных и оборонных компаний, оказались под запретом инвестиции в целые отрасли экономики. Западный бизнес стал сворачивать дела в России. На санкции Кремль ответил контрсанкциями – то есть еще большей изоляцией. Санкции вызвали бегство капитала и перекрыли крупнейшим корпорациям вроде “Роснефти” доступ к западным кредитам. Одновременно упала цена на нефть. На этом фоне в конце года обвалился рубль. Цена на нефть потом еще отскочит, но главного это уже не изменит: режим продолжит видоизменяться не только политически, но и экономически – нефтяные цены будут по-прежнему не способны обеспечивать рост в закрытой, огосударствленной, коррумпированной экономической системе. Западный мир менял свое отношение к Владимиру Путину – для европейской и американской прессы он превращался в главного деспота на планете. В ноябре на саммите Большой двадцатки в австралийском Брисбене мировые лидеры обходили Путина стороной, а за обеденным столом он сидел в полном одиночестве. Зато внутри страны культ Путина был вознесен на новую высоту. Куратор внутренней политики того времени Вячеслав Володин формулировал это так: “Есть Путин – есть Россия, нет Путина – нет России” ³⁴.

После Крыма и Донбасса Немцов не сомневался: сам Путин не откажется от власти никогда. Он просто уже не может уйти – опасается, что придется отвечать за все, от “Норд-Оста” и Беслана до криминальных афер в Газпроме и войны с Украиной. “Поэтому, – говорил Немцов, – Путин будет цепляться за власть до бесконечности” ³⁵. Но он по-прежнему верил в свою теорию 40-летнего марафона, к которой пришел еще в конце нулевых: российский народ 40 лет будет идти к свободе – и обретет ее примерно к истечению четвертого срока Путина. Крымский консенсус будет распадаться по мере того, как российская экономика начнет платить за войну – за содержание Крыма и Донбасса, за наложенные Западом санкции. Диктатура рухнет, и если не в 2018-м, то в 2024-м Путину придется расстаться с властью – под давлением массового разочарования в нем самом и в его политике. Поэтому надо продолжать бороться: выходить на улицу, вести политическую работу, избираться в парламент на грядущих выборах и рассказывать правду о войне. Для этого и нужно издать миллионным тиражом доклад о том, что на самом деле происходит в Украине. Сознание людей отравлено государственной пропагандой – и Немцов активно лоббировал включение в западные санкционные списки пропагандистов, топ-менеджеров и ключевых ведущих центральных телеканалов.

В ноябре Немцов предпринял еще одну попытку объединить демократическую оппозицию – объявил о создании коалиции “За европейский выбор”. Есть партия китайского выбора, объяснял он, во главе с Владимиром Путиным: изолируя Россию от Запада, тот превращает ее в сырьевую провинцию Китая: “Это партия войны, международной изоляции, репрессий, цензуры, коррупции и воровства” ³⁶. И для борьбы с ней должны объединиться под флагом европейского выбора все прогрессивные силы страны, левые и правые, от либералов до умеренных националистов, выступающих против войны с Украиной. “Я не претендую на первую позицию, мне комфортно быть модератором”, – объяснял Немцов ³⁷. Ему только что исполнилось 55 лет, и в его возрасте, с его опытом и репутацией, с его умением разговаривать и договариваться, искать компромисс (в фильме Зоси Родкевич, запечатлевшем последние два года его жизни, он так и говорит: “Меня жизнь этому научила. Раньше я был такой бескомпромиссный: кругом не те, все не так. Сейчас иначе” ³⁸). Немцов уже отчетливо осознавал свою миссию в российской политике: в президенты пусть идет Алексей Навальный, лидер оппозиции, а он, Немцов, будет строить широкий демократический фронт. Кроме него, это делать некому.

Увы, объединять к этому времени было почти некого. “Вы вообще один, получается, остались уже?” – спрашивали Немцова в одном из интервью той мрачной, тяжелой осени ³⁹. Из тех, кто три года назад выходил на сцену на Болотной площади, в России остались единицы – остальные уехали. Навальный был лишен возможности протестовать – сидел под домашним арестом. Соратники по партии ругались между собой. Рядом с Немцовым по-прежнему были верные ему Илья Яшин и его помощница Ольга Шорина. Пятеро его знакомых из числа богатых людей по-прежнему помогали ему деньгами – тайно, чтобы об этом не узнали в Кремле: деньги шли на организацию выступлений и конференций, партийную жизнь, предвыборные дела. Но бороться с каждым днем было все труднее. В 2013 году в ходе предвыборной кампании в Ярославле давление на Немцова не шло дальше мелких провокаций. В декабре 2014-го Немцов и Яшин сформировали штаб по выборам в Думу, которые должны были пройти в 2016-м, и стало ясно, что эта кампания будет принципиально другой. Активистов задерживали и даже били, а когда в декабре Немцов стал собирать в Ярославле митинг, сарай, где лежал тираж агитационных газет, просто сожгли, бросив в него коктейль Молотова.