Преемник. История Бориса Немцова и страны, в которой он не стал президентом - [261]
В самой Чечне светские законы почти не действовали из-за жесткой религиозной цензуры – Кадыров превратил республику в форпост самого консервативного направления в исламе. Религиозное давление помогало Кадырову держать Чечню под контролем. Его гвардейцы летали в Сирию и в Ливию, а сам он уже был полноценным игроком на Ближнем Востоке, помогая Путину налаживать контакты с монархиями Персидского залива.
Правозащитники регулярно рассказывали о терроре и внесудебных расправах в Чечне. О том, как кадыровские силовики проводили контртеррористические операции, через несколько лет расскажет все тот же полицейский из кадыровского полка, который участвовал в этих операциях, а потом бежал за границу: “Легче кого-то поймать, продержать в подвале, пока не отрастет борода, а потом вывезти в лес и под видом боевика ликвидировать”> 4. Когда в декабре 2014 года Кадыров пообещал выдворять из Чечни семьи боевиков и сносить их дома “вместе с фундаментом”, правозащитник Игорь Каляпин – тот самый нижегородец Каляпин, который в январе 1995 года отправился в Грозный, когда город штурмовали федеральные войска, – обратился в Генеральную прокуратуру и Следственный комитет: не противоречит ли коллективная ответственность российским законам? В ответ чеченские полицейские просто сожгли офис возглавляемого Каляпиным Комитета против пыток в Грозном. “В Чечне защитой прав человека занимаюсь я”, – объяснял в инстаграме Рамзан Кадыров> 5. Он чувствовал и свою силу, и поддержку Путина, а война в Донбассе стала для него звездным часом. Свое торжество он и демонстрировал, собрав тысячи бойцов на грозненском стадионе под Новый год.
Французский левый сатирический еженедельник Charlie Hebdo не раз получал угрозы за карикатуры на ислам и пророка Мухаммеда. 7 января двое террористов с автоматами наперевес и криками “Аллах Акбар” ворвались в офис газеты в Париже, представились посланцами “Аль-Каиды” и расстреляли редакцию. Для Франции расстрел Charlie Hebdo стал чем-то вроде 11 сентября. Волна солидарности с французскими журналистами поднялась по всему миру, хэштег “Je suis Charlie” – “Я Шарли” – тут же стал одним из самых популярных за всю историю твиттера. 11 января два миллиона парижан вышли на улицы города в память о жертвах. К шествию, в котором приняли участие десятки мировых лидеров, присоединился и российский министр иностранных дел Лавров: Москва официально осудила страшный теракт в Париже.
Одновременно российская власть стояла на фундаменталистских – антиевропейских – позициях: разве может быть свобода слова важнее религиозных чувств? Парижский теракт снова развел Кремль и либералов по разные стороны баррикад. Журналисты – провокаторы, сами виноваты, рассуждали прокремлевские политологи, и Немцов не остался от этой дискуссии в стороне: нет оправдания террору, нельзя убийц сравнивать с журналистами, сколь бы язвительным ни было их творчество. “Для прекращения религиозного террора необходимо бороться за светское государство, то есть за отделение мечети от власти, – писал он. – Ислам как молодая религия находится в средневековье, и предстоит долгая борьба, чтобы победить исламскую инквизицию”> 6.
Взял слово и Кадыров. Парижский теракт дал ему возможность еще раз громко заявить о своих амбициях: он не просто руководит Чечней, он – лидер мирового ислама и хранитель традиционных ценностей. Все, кто поддержал Charlie Hebdo, его личные враги, сказал Кадыров. В адрес Михаила Ходорковского, призвавшего российских журналистов перепечатывать карикатуры в знак протеста против террора, прозвучала прямая угроза: “Я уверен, – писал Кадыров в инстаграме, – что в его любимой Швейцарии найдутся тысячи законопослушных граждан, которые призовут беглого уголовника к ответу”> 7. Угрожал Кадыров и главному редактору “Эха Москвы” Алексею Венедиктову – за то, что радиостанция провела опрос среди слушателей о том, можно публиковать карикатуры на пророка или нет. Удивительным образом, на резкие слова Немцова глава Чечни публично не отреагировал никак.
Кадыров собрал огромный митинг в защиту “любимого пророка Мухаммеда”. Ради митинга в Грозном закрылись школы, магазины и кафе, сотни тысяч людей были организованно привезены автобусами – со всей Чечни и из соседних республик. Кадыров показывал, что он не только оплот фундаментализма и борьбы с западными ценностями, но и лидер всего Северного Кавказа.
Вскоре, во второй половине февраля, Жанна и Раиса решили съездить погулять в Ярославль. Жанна позвонила отцу:
– Можно остановимся в твоей квартире?
– А поехали вместе, – предложил Немцов, – я пробуду там день, потом уеду. А вы оставайтесь, сколько хотите> 8.
И они поехали вместе. В поезде Жанна почувствовала, что с отцом что-то не так: “Отец был в несвойственном ему состоянии апатии. Усталости и апатии. Причем усталости не физической, а моральной, связанной с постоянным давлением на него”> 9.
В Ярославле они разошлись: Немцов пошел по делам, а Жанна с Раисой гуляли. Ближе к вечеру они случайно встретились в центре города. “Не получается с вами поужинать, – сказал им Немцов. – У меня скоро обратный поезд, а я еще не все дела сделал. Давайте уж в Москве!”
