Преемник. История Бориса Немцова и страны, в которой он не стал президентом - [245]
Сняли несколько рекламных роликов. В одном из них Немцов за рулем асфальтоукладчика прокладывал несколько метров дороги, демонстрируя, что справится с одной из главных городских бед. В другом они вместе с дочерью Жанной, специально по этому поводу приехавшей в Ярославль, занимались спортом: сначала делали пробежку по стадиону, а потом Немцов исполнял подъем-переворот на турнике. Идея была в том, чтобы противопоставить сильного, здорового, энергичного Немцова неповоротливым бюрократам из местного парламента. (Ближе к финалу кампании, когда победа ПАРНАСа будет выглядеть уже вполне вероятной, Немцову перекроют доступ к телеэфиру.) Спортивная часть агитации проходила под лозунгом “Мужики, хватит бухать” (сначала лозунг должен был звучать так: “Русские, хватит бухать”, но Немцов решил, что так не годится: мало того что еврей по матери, так и сам не прочь выпить). Спорт и здоровый образ жизни потом станут одним из направлений работы Немцова в Ярославле: свою депутатскую зарплату он будет целиком отдавать на строительство стройплощадок и турников у ярославских школ. Когда в тот день, снявшись для ролика, они с Жанной возвращались в Москву на поезде, дочь сказала отцу, что он победит на выборах, она это чувствует.
– Да ладно, – отмахнулся Немцов.
– Точно тебе говорю, – продолжала Жанна. Она видела, что ярославцы уже потеплели к отцу. У нее было чувство победы.
– Я уже больше десяти лет не побеждал на выборах, – опять отмахнулся Немцов. Если быть точным, почти 14: последний раз он побеждал в декабре 1999 года.
– А сейчас победишь, – настаивала Жанна.
– Я тебе не верю.
– Ну вот увидишь> 18.
“Он реально ходил по ярославским дворам, уговаривал бабушек. Это казалось просто какой-то чушью, и я смеялся над его кампанией, – вспоминал потом Навальный. – Ты со своей приватизацией и белыми штанами, со своей московской физиономией, с газетами и телевидением, которые рассказывают, что у тебя 15 жен, – ты никогда в глубинке ничего не сделаешь”> 19.
Навальный выражал общую точку зрения: Немцов – сбитый летчик. Навальный рассказывает даже, что сам просил Немцова не помогать ему на выборах в Москве: его поддержку он тогда воспринимал как обузу. Такой предвыборной кампании, как у Навального, в России еще не бывало. Она как будто воспроизводила какое-то американское кино или сериал. В 1996 году Ельцин и его штаб впервые прибегли к помощи профессиональных политтехнологов и использовали западный опыт, но это были опыт и политтехнологии, купленные за деньги и поставленные на службу власти. Теперь же, 17 лет спустя, на выборах в огромном многомиллионном городе у Навального не было других ресурсов, кроме поддержки его сторонников: экспертов, которые писали ему программу, бизнесменов средней руки, которые поддержали его морально, программистов, которые помогали с разработкой сервисов в интернете, волонтеров, которые дежурили у агитационных кубов на улицах и разносили по подъездам предвыборные газеты, активистов, которые расклеивали стикеры и афиши, наконец, обыкновенных москвичей – и не только москвичей, – все это профинансировавших: пожертвования физических лиц составили чуть меньше трех миллионов долларов.
Как и Немцов в Ярославле, Навальный как будто принадлежал одновременно к двум мирам: с одной стороны, крикун из интернета и враг режима, против которого уже возбуждено несколько уголовных дел, которому закрыт доступ на федеральные телеканалы (единственным исключением стали теледебаты, на которые его не могли не допустить по закону) и которого глава государства отказывается называть по имени; с другой стороны, зарегистрированный кандидат на выборах, а следовательно, легальная оппозиция, за которую можно открыто агитировать и болеть. Впервые на московских улицах появились предвыборные кубы – больше сотни агитационных пикетов, у которых волонтеры раздавали газеты и листовки. Владельцы автомобилей клеили на заднее стекло слоганы “За Навального”, а на дверях вагонов метро рядом с надписью “не прислоняться” появились стикеры с его девизом: “не врать и не воровать”. Впервые была разработана интернет-программа, объединяющая сторонников Навального и позволяющая им с помощью геометок увидеть своих союзников среди соседей по дому. “Мне сложно представить себе, чтобы в штабе Собянина собирались толпы людей с горящими глазами, готовые искренне работать на своего кандидата 24 часа в сутки, ничего не получая взамен; штаб Навального ровно из таких людей и состоит”, – писал публицист Юрий Сапрыкин> 20. Разогретая общественным энтузиазмом, предвыборная машина Навального вовсю работала с середины июня. И после того как он волшебным образом вышел на свободу и победителем вернулся в Москву из Кирова, эта машина заработала с удвоенной силой.
Ничего из этого невозможно было себе представить ни до, ни после этих выборов: до этого никто такого никогда и не делал, а после стало уже нельзя – вскоре Кремль крепко закрутит гайки. В предвыборной программе Навального, разработанной с помощью вполне серьезных экспертов, основной акцент был сделан – ожидаемо – на борьбе с коррупцией и на децентрализации системы власти: в огромном городе выборные муниципальные органы давным-давно потеряли сколько-нибудь серьезные полномочия. Но всем его сторонникам было понятно, что борьба идет не за поиск верных управленческих решений для Москвы, а за право участвовать в политике. Главным пунктом предвыборной программы Навального был сам Навальный: кандидат от народа, бросивший вызов власти и бюрократии. С какой стороны ни посмотри, он был полной противоположностью и своему сопернику Сергею Собянину, и его начальнику Владимиру Путину. Они уже на пороге старости – он молодой. Они мрачные – он веселый. Они говорят на сухом казенном языке – он шутит и разговаривает как нормальный человек. Они ходят в Loro Piana и Kiton – а он в Tommy Hilfiger и Uniqlo. Они живут в роскошных особняках на Рублевке, за заборами и в окружении охраны – его квартира тут, рядом, в самом обычном московском микрорайоне. У него есть семья, дети, и он не прячет их, а, наоборот, ими гордится. “Я родилась и выросла в Москве, и я хочу, чтобы мои дети мечтали жить здесь, – в ходе московской кампании Юлия Навальная впервые вышла на сцену политического митинга. – И я хочу видеть мэра, который не боится говорить правду. Я хочу видеть мэра, за которого я сама готова выйти на улицы и раздавать листовки”
