Предыстория - [60]

— Ну, что же вы?

— Эта рапира была его. Откуда взялась, не знаю. Но он абсолютно никогда ею не пользовался.

— Бросьте дурить. С какой стати, скажем, я, не будучи химиком, стану, предположим, держать у себя в доме пробирки и реторты.

— Вспомнил! (Паличка лихорадочно искал ответ и наконец нашел.) Он говорил, что ему ее подарил товарищ-студент на именины, потому что у него ни денег, ни подарка не было. А он как человек глубоко штатский повесил ее на стену и не брал.

— С какой целью висела?

— Да я уж вам говорил, что не выкинул только оттого, что это подарок.

— Странный подарок. Фирма?

— Марциновича.

— Гм. А ведь она…

— Она совершенно одинакова по длине их гвардейскому образцу, Ваше сиятельство, иначе я бы никогда не позволил этой дуэли. Моя дуэль еще никогда не проходила нечестно, а ту рапиру, которую они приберегли для дуэли, я сломал, поднатужившись так же мало, как для того, скажем, чтобы сломать восковую свечу.

— Угу. Как попала, мы уже знаем. Кто этот, товарищ Вара?

— Некий Вольдемар… э-э… Брага… Бага… Бага, Бага, вот точно.

— Бага, — брови Рабе полезли вверх, — весьма интересно. Человек, арестованный вчера.

Паличке чуть не стало дурно от усталости и напряжения, но он превозмог себя и сказал равнодушно:

— Вар был мало с ним знаком, очевидно.

— Напротив, — охотно разъяснил Рабе, — мы знаем, что Вар был его единственным другом.

Паличка, видя, что Рабе воспрянул и готов допрашивать с новой силой, показал ему мысленно кукиш и проговорил тоже мысленно: «Хитер ты, однако, если мед, так ложкой».

Он снова насторожился и был готов к новым вопросам.

— Нам придется познакомиться с владельцем, — вежливо сказал Рабе, — это странное, во всяком случае, знакомство трех людей, из которых два арестованы. Нам придется задержать вас, молодой человек.

— Не имеете права, — вскинулся Паличка, — я человек честный и никогда ничего не затевал противозаконного.

— Сожалею, но-о-о…

— Я готов дать честное слово, что при первом требовании вернусь сюда на допрос.

— Хорошо, подумаем. А… вот скажите, каков ваш круг знакомств?

Паличка отвечал, Рабе слушал, делая вид, что все это только для проформы. Потом с Палички взяли слово, что он явится по первому требованию.

Паличка вышел, выбрался за ворота, и силы его оставили почти сразу. Только сейчас он почувствовал, как устал. Однако задор не пропал, и он, повернувшись к черной громаде, с наслаждением показал освещенному окну кукиш.

* * *

А в кабинете Рабе между тем сидел вышедший из соседней комнаты Хани Вербер и пенял ему за то, что отпустил Паличку.

— Послушайте, Вербер, — холодно ответил Рабе, — я бы, конечно, не сделал этого, если бы был уверен, что его слово равно, скажем, вашему или моему.

Вербер расхохотался.

— Да, да, — повторил Рабе, — они держат слово покрепче, чем мы, эти хамы.

— Ну что ж. На то мы и господа над ними, люди голубой крови, — развязно ответил Вербер. — А вот скажите, какой вы сделали вывод?

— Вывод? — переспросил Рабе. — Что ж, извольте. Дуэль, конечно, была непредумышленной, иначе с какой стати стали бы они выставлять этого осла, который ни ухом ни рылом. Но сам Паличка и его окружение особенно — дрянь. Он-то производит впечатление недалекого в политическом отношении. Но вы ведь знаете, надеюсь, что невиновного человека нет, что человек — это паскудное и грязное животное, если это не аристократ, но и в этом случае часто…

— Мошенник, — подхватил Вербер.

— Вот именно. Вы должны знать, что любой подданный имеет на своей совести кражу или мошенничество (так что мы можем с чистой совестью схватить любого и обвинить любого) или же участие в каких-нибудь темных делишках, похвальных, разумеется, с точки зрения частной инициативы, но мешающем лично нам, что и является его главной виной. Так вот. О господи, что же это я. Да, это глупость. А впрочем, он может подумать, что его арестовали по дороге. Так даже лучше.

— О чем вы?

— Отпустил его, но солгал на допросе, что Вар арестован.

— А, черт с ним. Не все ли равно. Дальше.

— Надо разузнать, какую связь составляют между собой Вар — Паличка — Бага. Довольно подозрительное знакомство, не правда ли?

— Да, так. Этим надо заняться. Вар пишет книжки (маскируется, очевидно), Паличка кричит о своей приверженности к власти. Но Бага попался, можно его допросить. Главное, вы слышали, круг его знакомств на подозрении.

— Вы сделали глупость, что его отпустили, вы непоследовательны, — убежденно заявил вдруг Вербер, — он их предупредит, и они заметут следы.

— А вы думаете, за ним не следят? — ответил вопросом Рабе. — Пусть-ка он их попробует предупредить. Это будет только улика против него. И это, кажется, единственный способ.

— Да, — добавил Вербер, — плюс к тому, надо потрясти семью этого Вара. Там две какие-то старухи, и одна подозрительно самоуверенна для своего положения служанки.

— Да, надо, — устало заметил Рабе.

* * *

А Паличка шел по направлению к своему дому, шатаясь, как пьяный. Фонари горели тускло, мягкая ночь пахла пылью и душными испарениями города.

Паличка удивлялся смеси глупости и ума этих людей. «Надо будет утром передать письмецо через мальчишку-соседа к Филиппу. Он имеет вес в той компании, которая наверняка где-то существует, как-то раз спьяну он мне в этом признался, хотя потом отрицал. Боже мой, боже мой. Какие неслыханные ослы, какие ослы».