Предыстория армянского народа - [34]

, собственно «Биайские (стрáны)», откуда совр. Ван). В 856 г. до н.э. ассирийский царь Салманасар III уже сражался с его царем Араму, но вероятно, что Урарту как государство сложилось раньше: оно упоминается, по-видимому, как царство и в поздних надписях Ашшурнацирапала II (884—859 до н.э.); является ли «Уратру» надписи ассирийского царя Ададнерари II (911—890 до н.э.) племенным союзом уруатри или царством Урарту — решить пока нельзя[288].

Был ли царством Гильзан, который предположительно помещают у западного берега оз. Урмии-Резайе, сказать труд-[140]

^{Рис. 28. Внешние укрепления Гузаны (совр. Телль-Халаф) в Ханигальбате. X–VIII вв. до н. э. Реконструкция по археологическим данным.[141]}

но, хотя ассирийские надписи IX в. до н.э. и упоминают его «царей»[289]. Позже он, очевидно, вошел в состав Урарту. Зато несомненным царством была Мана (у ассирийцев — «Страна маннеев») на равнине к югу от этого озера. Оно образовалось в конце IX в. на луллубейской территории страны «Внутренняя Замуа» в результате слияния многих цветущих городов-государств, восходивших, видимо, еще к концу II тыс. до н.э.[290]; обладая архаичным общественно-государственным строем (самоуправление отдельных округов, участие совета старейшин в управлении),[291] Мана, тем не менее, выросла в большую политическую силу, которая успешно соперничала с Урарту и Ассирией и была завоевана только Мидией в конце VII — начале VI в. до н.э., почти одновременно с этими двумя державами[292].

К северу от центра образования Урартского царства, в том числе и в центральном Закавказье, государственных образований еще не было. Урартские надписи упоминают здесь множество «стран» и племен, в том числе этивцев, образовывавших, по-видимому, обширный, но рыхлый племенной союз[293], эрикуайцев, абилианцев, эрийцев и других; все [142] они занимали, в основном, территорию современной Армянской ССР и прилегающие районы к югу от Аракса. Западнее их жили племена Витеру, Луша, Катарза, Ия (Игани), Забаха, Хуша[294] и т.д. (в верховьях Аракса и Куры и у Чалдырского озера) — вероятно, грузиноязычные, как и соседняя с ними Кулха[295].

^{Рис. 29. Храм в Гузане с портиком на скульптурных столбах. Реконструкция по археологическим данным.}

В отношении этнической принадлежности остальных перечисленных «стран» можно сказать, что часть из них была хурритской (Дайаэни, Шубрия, может быть Гильзан и, менее вероятно, Мана), часть — урартской (Урарту, Муцацир); в долине верхнего Евфрата и нижнего Арацани население, очевидно, состояло из близких к урартам хурритских племен и было смешано с лувийцами и с новыми пришельцами — мушками и урумейцами.

Общество Армянского нагорья в начале I тыс. до н.э. Материальная культура Армянского нагорья и Закавказья в этот период сильно шагнула вперед. Археологические культуры этого времени уже далеко не являют того единообразия, которое было характерно для конца III тыс. до н.э. Тысячелетие внутренних [143] войн привело к гораздо большей культурной изоляции отдельных районов, при сохранении, в то же время, однородности самого типа культуры. Мы не будем останавливаться на характеристике культурных областей, отсылая читателя к археологическим работам[296]. Обратим внимание лишь на некоторые важнейшие и общие для всей изучаемой территории черты.

В производстве здесь господствует, как указывает Б. Б. Пиотровский, полукочевое (отгонное) скотоводство, но все большее значение начинает приобретать металлургия. Конец II тыс. до н.э. и начало I тыс. — период расцвета эпохи бронзы, связанный, очевидно, с началом разработки закавказских месторождений меди и олова. К XI—IX вв. до н.э. относится и начало промышленного применения железа[297]. Оно добывалось преимущественно в горах Киликийского Тавра и в Понте[298]. Как показала С. М. Бациева[299], торговля железом была монополией царьков «Северносирийского союза», приносившей им огромные богатства. По ее мнению, именно стремлением перехватить пути, по которым в Ассирию поставлялось железо, столь необходимое для вооружения ее армии, объясняется наблюдаемое в VIII в. до н.э. наступление Урарту в Северную Сирию. По сведениям греческих авторов, другими поставщиками железа были мосинойки, получавшие его от подвластных им халибов — то есть, очевидно, от грузиноязычного племени халдайцев в Понте[300] — и сбывавшие его грекам.

Вплоть до VIII в. до н.э., когда в Урарту начинает ощущаться сильное влияние Ассирии, материальная культура и быт нагорья, в том числе одежда и вооружение, продолжают [144] носить хеттско-хурритский характер[301]; ведущими в культурном отношении остаются арамейско-лувийские районы Северной Сирии, лувийские (или смешанные) районы Киликийского Тавра и хурритские (смешанные с мушками, урумейцам и лувийцами) районы верхнеевфратской долины.

Относительно высокое развитие, которого достигли горные районы к началу I тыс. до н.э., делало их, в условиях господствовавшего преимущественно натурального хозяйства, сравнительно независимыми от ввоза изделий более развитого юга кроме предметов роскоши; они вывозят железо, но доходы от этой торговли поступают северносирийским царькам, — очевидно, диктовавшим на него высокие цены на внешнем рынке — или греческим колониям, и мало затрагивают экономику населения нагорья в целом. Между тем, развитие ремесла и сельского хозяйства в Месопотамии требовало непрестанного притока дешевого сырья — и не только железа, но и меди, леса и т.п. — из горных районов. Так как естественный обмен не налаживается, то Ассирия переходит теперь к насильственному захвату сырья и предметов ремесла (главным образом металлургического) путем завоевания периферийных областей к систематического их ограбления с помощью дани