Предводитель волков. Женитьба папаши Олифуса. Огненный остров - [30]

Тибо не успел договорить, как свинья впала в неистовство и принялась носиться по двору, ломая, разбивая и опрокидывая все препятствия, оказавшиеся на ее пути.

Прибежавшие на крик хозяйки мельники и батрачки решили, что во всем виновата свинья, и пустились за ней в погоню.

Но напрасно они старались с ней сладить.

Свинья опрокинула парней и девушек, как раньше — Тибо, пробила перегородку, отделявшую мельницу от шлюза, с такой легкостью, как будто она была бумажной, бросилась под мельничное колесо, и ее поглотил водоворот…

Тем временем мельничиха вновь обрела дар речи.

— Хватайте Тибо! — закричала она, потому что слышала обращенное к свинье проклятие и была поражена скоростью, с которой исполнилось пожелание башмачника.

— Хватайте Тибо! Бейте его! Это чародей! Это колдун! Это оборотень!

Последнее обвинение было самым страшным из всех, какие могут предъявить человеку в наших лесных местах.

Тибо, у которого совесть была не совсем чиста, воспользовался недолгим замешательством слуг, вызванным мельничихиной руганью.

Он пронесся мимо девушек и парней и, пока один искал вилы, другой — заступ, выбежал за ворота мельницы и с легкостью, лишь подтвердившей подозрения прекрасной мельничихи, стал быстро подниматься на отвесную гору, что всегда считалась неприступной, особенно с той стороны, с которой взбирался на нее Тибо.

— Ну что? — кричала мельничиха на своих работников. — Вы уже устали? Вы его отпустили? Не гонитесь за ним? Не нападаете на него?

Но они отвечали, качая головой:

— Э, хозяйка, что же мы можем сделать с оборотнем?

IX ПРЕДВОДИТЕЛЬ ВОЛКОВ

Спасаясь от угроз мельничихи и от оружия ее слуг, Тибо инстинктивно устремился к опушке леса.

Он собирался, как только покажется враг, скрыться в лесу, куда в такой час никто не решится последовать за ним, боясь засады.

Впрочем, Тибо был наделен полученной от черного волка дьявольской властью и никаких врагов не боялся.

Ему достаточно было послать их туда, куда он отправил свинью вдовы Поле.

И он был уверен, что избавится от них.

Но сердце у него сжималось при воспоминании о Маркотте, и он говорил себе, что никогда больше у него не хватит смелости отправить человека в преисподнюю, как он поступил со свиньей.

Размышляя о своей страшной власти и все время оглядываясь, чтобы узнать, не придется ли воспользоваться ею, Тибо вышел к окраине Пислё, когда уже стемнело.

Наступила мрачная и грозная осенняя ночь, ветер с жалобным воем носился по лесу, срывая с деревьев пожелтевшие листья.

Время от времени уханье сов перекрывало эти мрачные завывания; казалось, это окликали друг друга заблудившиеся путники.

Все эти звуки были привычными для слуха Тибо и не производили на него особого впечатления.

Впрочем, оказавшись на опушке леса, он предусмотрительно вырезал каштановую палку в четыре фута длиной: умея обращаться с таким оружием, он мог один справиться с четырьмя противниками.

Он смело вошел в лес около того места, которое до сих пор еще называют Волчьим Вереском.

Несколько минут он пробирался вдоль темной и узкой просеки, проклиная причуды женщин, без всякого на то основания предпочитающих робкого и тщедушного мальчика сильному и смелому мужчине. Внезапно он услышал, что позади него, шагах в двадцати, зашуршали листья.

Он обернулся.

Прежде всего он увидел во мраке два глаза, светящиеся, словно раскаленные угли.

Затем, приглядываясь и напрягая зрение, чтобы видеть в темноте, он различил большого волка, следовавшего за ним по пятам.

Это был не тот волк, что приходил в его хижину.

Тот волк был черным, а этот — рыжий.

Их нельзя было спутать ни по цвету шерсти, ни по размеру.

У Тибо не было оснований считать, что все волки относятся к нему так же благожелательно, как тот первый, с которым он имел дело.

Поэтому он покрепче перехватил обеими руками палку и сделал несколько мулине, проверяя, не разучился ли обращаться с ней.

Но, к большому его удивлению, волк бежал следом, не обнаруживая никаких враждебных намерений, останавливаясь, когда останавливался Тибо, и снова трогаясь с места, если тот продолжал путь; только время от времени волк подвывал, как будто звал подкрепление.

Эти завывания немного беспокоили Тибо.

Внезапно ночной путник увидел перед собой еще два огня, вспыхнувшие во все более сгущающейся мгле.

Подняв палку, готовый ударить, он пошел прямо на эти неподвижные огни, но споткнулся о лежавшее поперек дороги тело.

Это был второй волк.

Не думая о том, что опасно первым нападать на этих животных, башмачних сильно ударил волка своей дубиной.

Удар пришелся в голову.

Волк жалобно взвыл.

Затем, встряхнувшись, словно прибитая хозяином собака, он пошел впереди башмачника.

Тибо оглянулся посмотреть, куда девался первый волк.

Первый продолжал идти не приближаясь и не отставая.

Но, снова взглянув вперед, Тибо обнаружил справа от себя третьего волка.

Непроизвольно он повернул голову влево.

С этой стороны его сопровождал четвертый волк.

Он не прошел и четверти льё, как его уже окружили кольцом двенадцать волков.

Положение становилось опасным.

Тибо понял, насколько это серьезно.

Сначала он попробовал петь, надеясь, что звук человеческого голоса прогонит зверей.