Предвестники выброса - [10]

За несколько месяцев службы он успел привыкнуть почти ко всему. Попав в патруль, он уже сталкивался со многими сложностями и представлял, насколько сильно может затянуться поездка. Освоился Умеров поразительно быстро и уже различал разницу между Зоной и внешним миром. Поездки вдоль стены от одного блокпоста к другому и доставка снабжения в пункт распределения стали для него привычным делом. Иногда ему приходилось пускать в ход оружие. Впрочем, настоящего противника ему видеть ещё не доводилось.

Как и многие, он страшился Всплесков. Особенно после того, как в прошлом месяце одна из машин снабжения не успела вовремя добраться до опорного пункта. К счастью, тогда обошлось без жертв – солдаты, осознав всю тщетность бытия, бросили груз и нашли себе укрытие. Хотя на случай проблем в такие моменты у каждого бойца имелась инъекция соответствующего анабиотика в блистерной упаковке. Впрочем, пользоваться ей всё равно запрещали.

Ещё по прибытии старшина разъяснил правила молодым:

– Бегите в кусты, копайте яму, ищите глубокую нору, но анабиотик жрать нельзя! Забудьте, что он вообще у вас есть!

Возможно, это было связано с высокой стоимостью лекарства, а может, на то были более веские причины. Умеров давно смирился с армейским идиотизмом.

– Тормозим, – велел сержант Фуртес, и водитель остановил машину.

Армейский «уазик» остановился на гравийной дороге. По правую руку начинался заболоченный лес, а по левую – крутая скала. Единственное уязвимое место в Новосибирской Зоне Отчуждения. Если вокруг всей территории и построили Стену и возвели Барьер, то скалу трогать не стали. Посчитали её и без того идеальной защитой. Желающих спуститься или подняться по ней было мало.

– Не глуши мотор, мы мигом, – велел командир.

Свет фар вырывал из мрака болотную заводь. Даже в машине сильно ощущался запах подгнившей воды и тины. Стоячая неглубокая вода болот полностью зацвела. Часть деревьев, не пережив такого количества влаги, сгнила; тут и там из болота торчали чёрные остовы. Между кустарниками и деревьями в лунном отсвете виднелись мелкие водоёмы, и местами среди них мелькали ржавые скелеты оставленной со времён Большой Стройки техники. Этого добра на территории Новосибирской Зоны оставили много. Даже слишком много. Сюда относились и строительные краны, и речные суда, а также несметное количество экскаваторов и бульдозеров.

– Это последний. Ромка, давай живее.

Боец открыл дверцу и встал на подножке, вдыхая полной грудью.

– Всплеск обещают уже в ближайшее время, не медли только.

Умеров зашагал к двум мусорным горам, и фигуру его тут же до пояса скрыл туман. Подобные схроны были разбросаны вдоль всей границы Зоны. Воровать горючку и сдавать её на чёрном рынке было привычным делом для рядового Умерова. После каждого Всплеска армейские тайники пополнялись новыми запасами, и бойцы спешили урвать свой кусок топливного пирога.

Дойдя до мусорного отвала, Роман вновь обернулся. Джип на фоне скалы казался ничтожно малым. Рядовой не мог рассмотреть силуэт напарников в кабине, но на всякий случай махнул рукой – мол, всё нормально – и пошёл дальше. В армейском тайнике под брезентом он нашёл канистры с горючкой. Взяв две штуки, он пошёл обратно к машине.

Увидев его, сержант оживился и выбрался наружу.

– Много там ещё? Я обещал сталкерам не меньше сотни литров.

– Есть там сотка, – заверил Умеров. – Меня, главное, прикрывайте, мало ли.

И пошёл обратно.

На третьем заходе, когда он вернулся к тайнику, рация на его груди вдруг зашипела. Роман подумал, что это очередное предупреждение о Всплеске или команда возвращаться. Но совершенно случайно он услышал короткий фрагмент диалога:

– …«Явление» слито, тела с машиной сброшены в аномалию, опознанию не подлежат, – послышался чей-то таинственный голос. – Насчёт техники оговорено. Хобот не подведёт.

– Отлично, – ответил второй собеседник. – Вы только проследите, чтобы всё прошло гладко. Когда прибудут покупатели, я не хочу, чтобы их что-то задерживало.

– Понял, сделаем.

Рядовой взял приёмник в руку и нажал кнопку передачи.

– Кто на линии? – спросил он.

Рация какое-то время не издавала ничего, кроме статического шума.

– Кто здесь? – повторил Роман, чувствуя тревогу.

– Назовите себя! – потребовал встревоженный голос.

– Рядовой Умеров, седьмая патрульная группа, следуем по трассе девять ноль три к сороковому посту.

– Сколько вас человек? Доложите ещё раз точнее, где вы находитесь!

Армеец подозрительно покосился на рацию:

– С кем имею честь? Кто вы?

В ответ тишина. Служба охраны Периметра так обычно не делает. На посту пофамильно знают, кто в какой группе состоит и где несёт службу.

Неприятные мысли зашевелились в мозгу Умерова, и он тут же настроил рацию на частоту блокпоста номер сорок. Однако в ответ на все попытки вызвать дежурного он услышал лишь шипение. Рядовой попытался настроиться на кого-то из Периметра, но ничего не поменялось.

Сквозь треск и шум он вновь услышал знакомую интонацию таинственного собеседника:

– Умеров, вы ещё здесь? Не пытайтесь связаться с блокпостом – ваш канал перекрыт.

– Кто вы такие! – завопил в приёмник солдат.

В этот момент на дороге он услышал рёв моторов. Затем сквозь туман мигнули фары. Согласно графику, ни одна машина больше не должна была покидать блокпоста.