Представление информации - [8]

Шрифт
Интервал

Подобная изящная текстура — отличный материал для своего собственного географически ориентированного нарратива: какие магазины посетили, в каких останавливались гостиницах, где гуляли — и все это в контексте целой улицы, района. Детали складываются в обширные рифмующиеся текстуры, например, тысячи окошек, если смотреть на них издалека, сливаются в серое полотно и обозначают целое здание. Сложность, высокий уровень детализации и отличная организация информации упрощают восприятие; формируется и формулируется нестандартный дизайнерский прием: чтобы сделать проще, добавьте деталей.

Роберт Камерон “Над Парижем”, Сан-Франциско, 1984.

На фотографии город Сенлис, один из старейших городов Франции (строительство города началось со строительством собора Богоматери в 1153 году). На снимке множество деталей образуют некий паттерн. Некогда поселение было системой Галло-римских фортификаций; сейчас на их месте дома, выстроенные полукругами в соответствии со старинным планом города. Такая плотность деталей отлично передается на фотографиях, а визуальной информации подчас так много, что оцифровка подобных гигантских изображений становится весьма трудоемким занятием.

На этом известном плакате 1930-х годов (автор Густав Клуцис) для решения политической задачи используется тот же прием — комбинация сильно детализированных фрагментов и некоего обобщенного образа.

Здесь работает важный принцип информационного дизайна. Панорамные и перспективные изображения предоставляют зрителю свободу ориентации в визуальном пространстве, а уж зритель, будучи способен сравнивать и делать на основе сравнений выводы, это свободой пользуется. Мелкие же детали изображения суть успокаивающий фактор, их можно с удовольствием разглядывать, в них можно спрятаться. Этот прием универсален и основывается на человеческой способности распознавать и усваивать информацию. Таким образом обобщенное и детализированное графическое представление отлично работают в связке для любого графического представления информации, включая топографические карты и панорамные пейзажи. Инфографика, использующая этот прием, нередко предполагает многослойное контекстное прочтение, что делает возможным донести до зрителя множество деталей.

Р.А. Матула “Электрическое сопротивление меди, золота, палладия и серебра”, Справочный журнал по физике и химии, 1979; Ц. Уай. Хоу, Р.В. Пауелл и П.Е.Лесли “Термальная проводимость элементов. Справочный журнал по физике и химии”, 1979.

На этих многослойных графиках показана зависимость между температурой и проводимостью для различных элементов по данным измерений, сделанных в нескольких лабораториях. Каждое множество соединенных точек относится к одной публикации экспериментальных результатов, каждая публикация обозначена цифрой. Обратите внимание, как просто организованы результаты наблюдений, полученные в ходе нескольких сот экспериментов. Кроме того, гораздо легче становится сравнить разные результаты (полученные научными методами?), нередко довольно далеко отстоящие от усредненной кривой, обозначенной жирной линией с надписью recommended (“рекомендовано”). На этих графиках совершенно очевидно представление данных четырьмя слоями: отдельные точки, измеренные в ходе каждого из экспериментов, кривые, которые соединяют эти точки, и, наконец, общая конгломерация кривых (которые сравниваются со стандартной кривой).

И тем не менее, здесь можно добавить ещё один смысловой слой. На данный момент публикации экспериментов в прессе отсортированы по фамилиям авторов в алфавитном порядке, но лучше было бы отсортировать список по дате публикации, тогда цифры и буквы, (которыми отмечены публикации), говорили бы о последовательности открытий — например, 61В обозначало бы третью публикацию в 1961 году. Такая индексация показывала бы, кто из исследователей первым получил правильный ответ, а приближение результатов экспериментов к “правильной” кривой можно было бы отслеживать годами.

Эти необычные статистические карты разбиты на тысячи крошечных квадратиков (с длиной стороны — 1 км). Ниже на карте Токио показана плотность населения; обратите внимание на то, как ниточками расходятся темные, густонаселенные районы из центра города — люди селятся вдоль железных дорог и возле станций.

С такой степенью детализации можно найти свой квадратик, рассмотреть его и сравнить с остальными, на фоне целой страны.

На этой карте отмечено количество живущих в каждом районе детей: в центре Токио, где жилье дорого и жилплощади в целом ограничены, их существенно меньше, чем на окраинах. За этими сетчатыми картами стоит большая идея. На обычных ландшафтных картах отмечены области, невольно сформированные существующими географическими или политическими границами. Это влечет за собой некоторые издержки представления: во-первых, размеры цветных областей не универсальны, во-вторых, закрашенные области обозначают некие географические единицы, а не области определенной активности, причем большие незаселенные территории часто получают большую визуальную выразительность, и в-третьих, исторические изменения политических границ разрывают протяженность статистических сравнений. Сетчатые карты ловко обходят эти проблемы. Например, карта Японии была разделена на 379 тысяч равно размерных квадратов, которые потом были раскрашены в соответствии с данными по учету численности населения. Таким образом границы цветных областей не имеют ничего общего с географическими особенностями страны, зато верно и точно отражают статистические данные.


Рекомендуем почитать
Княжнин, Фонвизин, Крылов

Три русских писателя: Яков Княжнин (1740—1791), Денис Фонвизин (1745—1792) и Иван Крылов (1769—1844). Годы их противления пришлись на конец XVIII века. Их произведения схожи, тогда как признание различается. Все они тяготели к переводной литературе, черпая из неё вдохновение и адаптируя сюжеты. Если Княжнин и Фонвизин не удостоились почёта при жизни (не пришёл он к ним и после смерти), то Крылов вовремя успел понять, встретив XIX век в качестве иначе смотрящего на действительность.


Кроссовки. Культурная биография спортивной обуви

Кроссовки давно стали не только феноменом современной моды, но и феноменом современной культуры, привлекательным и противоречивым одновременно. Книга историка спортивного дизайна и журналиста Екатерины Кулиничевой представляет собой попытку посмотреть на историю этого вида обуви не через историю брендов и моделей, а через ту роль, которую спортивная обувь играла и играет в культуре, через ее «культурную биографию», которая во многом определяет наше отношение к этому предмету гардероба. Именно эта биография находится в фокусе внимания автора.


Архитектура. Как ее понимать. Эволюция зданий от неолита до наших дней

Архитектура – это декорации, в которых разворачивается история человечества. Она чутко откликается на изменения, происходящие в обществе, науке и искусстве. Архитектурный критик Мария Элькина написала книгу, которая за несколько вечеров даст читателю представление об архитектуре от истоков цивилизации до наших дней. Автор делится наблюдениями, расширяя восприятие этой важнейшей сферы, сочетающей в себе функциональность и красоту, социальное и эстетическое, уникальное и безликое. Откуда берутся архитектурные формы? Как конструкции становятся выражением мировоззрения? Чем города отличаются друг от друга, и что делает их особенными? Созданные средневековыми каменщиками причудливые капители, мощные римские своды, мелькающие экраны в токийских кварталах, утопические проекты городов будущего – в первую очередь, зримые отпечатки своего времени. «Архитектура.


И Эльборус на юге...

Изыскательские очерки посвящены жизни и творчеству великого русского поэта М. Ю. Лермонтова. Материал разнообразен в тематическом и жанровом отношении. История «дома княжны Мери» в Кисловодске, поиски скалы, где стрелялись Грушницкий и Печорин, расшифровка сокращений в «Герое нашего времени» соседствуют с почти детективным сюжетом: устанавливается автор кавказской акварели, которую долго приписывали Лермонтову. Ряд находок историко-бытового и историко-культурного характера восполняет пробелы в биографии поэта, расширяет представление о его друзьях, о прообразах литературных героев.


Такая долгая жизнь. Записки скульптора

Перед вами книга воспоминаний известного петербургского скульптора, Народного художника России, заслуженного деятеля культуры Польши, действительного члена Российской Академии художеств Григория Даниловича Ястребенецкого. Сегодня автору — девяносто пять. В своих записках он предстает как тонкий наблюдатель, подводящий итоги собственной многолетней работы, размышляющий о проблемах творчества и превратностях судьбы, анализирующий свой педагогический опыт. И все это — в доступной форме остроумного доверительного рассказа. Особняком стоят здесь воспоминания о войне, блокаде, рассказы о коллегах — соучениках по институту имени Репина, которым не довелось дожить до Дня победы, и чьи таланты остались нереализованными.


Непарадный Петербург. Наследие промышленной архитектуры

Предлагаемая книга посвящена ценной хотя и наименее известной области архитектурного наследия Санкт-Петербурга. В ней автор, продолжая свои многолетние исследования, подробно рассматривает процессы архитектурного развития ряда предприятий, сыгравших важную роль в развитии отечественной индустрии. Задача – расширить привычные границы представлений о петербургской архитектуре, формирующей наряду с классическими ансамблями неповторимый облик северной столицы. Особую актуальность освещение уходящих страниц истории приобретает в связи с переменами, происходящими при изменении функционального профиля многих исторических комплексов.