Предшественники Дарвина в России - [53]

Закончив обработку своих материалов, неутомимый путешественник опять пустился в странствования. В 1874 г. он принял участие в экспедиции на восточный берег Аральского моря в районе Аму-дарьи, в 1877 и 1878 гг. дважды ездил на малоизученный тогда Памир, наконец, в 1879 г. побывал в Семиреченской области и Западной Сибири. Все эти поездки дали новый громадный материал для его научных работ. В одну из своих заграничных поездок в 1875 г. Северцов побывал лично у Дарвина, который знал о его работах и отнесся к русскому ученому с большим вниманием и интересом.

Северцов, как и Пржевальский, был путешественником по призванию. Природа неисследованных стран неотразимо влекла его к себе. Несомненно, что, кроме научного интереса, Северцова привлекала и эстетическая сторона путешествий. Он обладал художественными дарованиями (прекрасно рисовал красками), и живо чувствовал природу. В его специальных ученых работах встречаются многочисленные страницы чисто художественного содержания. Таким образом, Северцов соединил в себе качества ученого и художника, талантливого исследователя и смелого организатора экспедиций в дикие, еще не изученные области. По характеру он был весьма оригинальным и во многих отношениях своеобразным человеком. Его наружность и необычная манера держаться обращали на себя внимание. Мы не будем останавливаться на этих характерных чертах его личности, отсылая читателя к лучшей биографии Северцова, написанной Г. П. Дементьевым[39].

Работая всю жизнь так энергично, Северцов, к сожалению, не успел подвести окончательных итогов по выдвинутым им научным проблемам и в полной мере использовать свои экспедиционные труды. 27 января 1885 г. трагический случай пресек его жизнь. Переправляясь на лошадях по льду через реку Дон, он попал в полынью и провалился в ледяную воду. Хотя его и удалось вытащить, но он тут же умер от удара, вызванного внезапным потрясением. Замечательный ученый погиб на 58-м году жизни, когда он был еще вполне работоспособен и мог много сделать для науки. Часть его крупных работ осталась незаконченной.

Большой ум, выдающаяся способность подмечать природные явления, уменье не только наблюдать но и обобщать факты — все эти качества первоклассного ученого помогли Северцову придти к эволюционному взгляду на природу. К этому надо добавить влияние его учителя — эволюциониста Рулье, о чем мы говорили уже выше. Неудивительно поэтому, что элементы эволюционизма совершенно ясно выражены уже в ранних работах Северцова.

Остановимся сначала на магистерской диссертации Северцова о периодических явлениях в жизни животных. Эта работа ознаменовала собою, как уже указано выше, новые пути в науке.

Исследуя влияние внешних условий, в частности климатических явлений, на организацию животных, Северцов, естественно, поставил вопрос, являются ли эти изменения только периодическими, т. е. временными, или они могут иметь и более глубокое влияние на животных и повести к появлению таких измененных форм, которые существенно отличаются от исходных. С этой точки зрения автор занялся вопросом о внутривидовой изменчивости и показал на примерах, что некоторые птицы, которые считаются за отдельные виды, на самом деле только видоизменения одного и того же вида: так, например, черная и серая вороны, различные виды кречетов, и проч.

Другая работа Северцова, напечатанная в этом же 1855 г. в журнале Рулье «Вестник естественных наук», выявляет его эволюционные воззрения в форме более ясной и не вызывающей никаких сомнений. Мы говорим о статье «Обезьяна-крошка», помещенной в № 26 «Вестника» за 1855 г. Здесь Северцов описывает мадагаскарскую полуобезьяну Microcerus myoxinus, которую он считал, согласно взгляду Жоффруа Сент-Илера, «связующим членом между галаго и настоящими маки».

В начале статьи автор поясняет, что он понимает под связующими, или переходными, формами. Это формы, которые связывают между собой, как кольца цепи, различные группы животных, например различные классы. Однако идею расположить весь животный мир в одну цепь или в один ряд Северцов признавал ошибочной. Но еще более ошибочной считал он точку зрения Кювье, который не видел смысла в переходных формах и, по словам Северцова, понимал дело так, что «каждый род, даже каждый вид — сам по себе, и что связь между ними чисто отвлеченная». «Однако другие ученые, — пишет Северцов, — продолжали изучать переходные формы как естественную живую связь между различными отделами животных, как наглядное доказательство единства в разнообразии, характеризующего природу». При этом Северцов ссылается на эволюционистов — Гёте, Жоффруа Сент-Илера, Окена и Каруса.

«Беспрестанные открытия, — продолжает Северцов, — новых и, именно, переходных форм животных сделали невозможным то строгое разграничение систематических групп, которого он (Кювье) искал; невозможным не только для порядков и классов, но даже для главных отделов, как позвоночные, слизняки, зоофиты и т. д. Даже и тут найдены переходные формы…»

В качестве примера таких форм Северцов сделал весьма любопытную ссылку на ланцетника (Amphioxus lanceolatus), которого называет «рыбой-червем». «Рыба- червь, — пишет он, — не только по наружному виду, но и по существеннейшим анатомическим признакам — рыба, соединяющая позвоночных с беспозвоночными и соответствующая зародышевому состоянию высших рыб».