Председатель - [25]

– Товарищи офицеры!

Впечатленные этой пантомимой по самое немогу, а в особенности сочетанием «товарищей» и «офицеров», группа из пяти человек застыла по стойке смирно – рефлексы никуда не делись – и отмерла только после того, как Медведник репетовал «Товарищи офицеры!»

Первым, с веселым блеском в глазах, подошел здороваться Лебедев. Медведник, быстро пожав руку, уволок остальных показывать территорию, а Пал Палыч двинулся со мной, понемногу вводя в курс дела.

– После гучковской чистки в отставку отправили полторы сотни генералов и как бы не втрое больше полковников. Вот, подбираем понемногу годных.

– Кстати, Лавра Максимовича не затронуло?

– Нет, ему, по старой памяти протежирует Корнилов. Кстати, генерал Болдырев на днях будет в Москве, все расскажет лично.

– Прекрасно, прекрасно. А кого привезли?

– Генерал-майоры Костяев, Самойло и Раттэль, полковники Каменев и Петин.

– Хорошие специалисты или только жертвы репрессий?

– Не беспокойтесь, Михаил Дмитриевич, вполне. Особо ценным полагаю генерала Раттэля, он был юзагенкваром и начвосо.

– Да что же вы с языком делаете! – в сердцах воскликнул я. – Экий ребус! Ну, положим, генквар это генерал-квартирмейстер, юза… юза это юго-западный, так?

– Так точно, генерал-квартирмейстер Юго-Западного фронта.

– Нач это начальник, а вот восо… тут я пас.

– Военные сообщения. Начальник военных сообщений театра военных действий.

Ого, военная логистика! Очень нужный дяденька.

– Вы, Пал Палыч, прикидывайте организацию штаба не только на Красную гвардию Москвы, но и во всероссийском масштабе.

– Красная гвардия России? – остановился Лебедев.

– Нет, армия республики Советов.

Пока Медведник водил генералов и полковников по роще, я обрисовал Лебедеву перспективы. Понятное дело, создать сейчас полноценный Генеральный штаб у нас не выйдет, но некую структуру, которую можно будет принять за основу и наполнять специалистами, пора делать. По крайней мере для того, чтобы было кому контролировать командование пока еще существующей Русской императорской армии. Или как там ее сейчас Временное правительство переименовало?

– Лечь! Встать! Целься! – рядом, на тактическом поле унтера гоняли взвода красногвардейцев. – Коли! Прикладом бей!

– Вот штык нам, я так понимаю, особо ни к чему, – обернулся я к Лебедеву.

– Так куда деваться, винтовка-то со штыком пристреляна.

– А если на карабины какие перейти?

– Карабины это хорошо, да где их взять столько.

Потом пришел Медведник и успел вкратце мне рассказать про последнюю придумку в деле подготовки командных кадров – военвед начал призывать студентов для обучения на прапорщиков. А уж среди студентов наши позиции всегда были сильны. В общем, среди пяти тысяч человек в школах подготовки прапорщиков пехоты в Москве, Одессе, Тифлисе, Петергофе и бог знает где еще, мы могли рассчитывать тысячи на две-три.

А потом пришедшие с Егором господа генералы устроили мне форменный допрос. Каковы взгляды Советов на продолжение войны, за каким хреном нужна Красная гвардия, на чьи деньги она создается и что вообще ждет Россию. Начал издалека – с электрификации. Показал, что Советы имеют программу промышленного рывка и вывода страны из иностранной финансовой кабалы, что они вполне одобрили. Объяснил, что такая программа возможна лишь при полном контроле над страной и ее тяжелой промышленностью. А уж что такой контроль невозможен без собственной военной силы, они сами догадались.

– Так что как русские офицеры и патриоты, вы наши естественные союзники. И вы, и мы, хотим видеть Россию страной сильной, справедливой и в числе передовых держав.

– А как же насчет отделения окраин? Вроде господа Маркс и Энгельс ратовали за национальное самоопределение? – поддел Самойло.

– Ратовали они пятьдесят лет назад, за это время сколько всего поменялось. Мы хотим построить социализм, для этого нужна большая и мощная страна, так что все национальные окраины будем удерживать.

– И Финляндию?

– Хотелось бы, но вряд ли. Как и Польшу. Остальное – в наших силах.

Вообще, перенос сроков Учредительного собрания и последовавшее заявление Советов стронуло лавину самостийности и первыми, как ни странно, стали казахи. Собрался учредительный съезд партии Алаш, причем в казачьем Оренбурге, где наши позиции были слабоваты и где восходила звезда полковника Дутова. Казахи начали с малого, заявили о необходимости автономии, под которую они хотели весь северный Туркестан, включая земли не только оренбургских, но и семиреченских, и сибирских казаков.

Следом за автономию выступили молдаване и сформировали Сфатул Церий, некий орган самоуправления. Правда, чем они там собирались управлять, было непонятно – кругом войска, военная администрация, Советы и частично земства, поляна занята наглухо.

Дашнаки тоже пожелали автономии, причем там были и голоса за независимость, но соседство с Турцией, только что увлеченно резавшей армян на своей территории, как-то охладило самые пылкие головы.

Тем более что соседи-мусаватисты помимо автономии всерьез обсуждали пантюркистские (читай: протурецкие) идеи, отчего желание независимости Армении совсем поблекло. Вот если бы русские разгромили турок, завоевали Армянское нагорье и угомонили бакинских татар, тогда конечно, тогда да, тогда Великая Армения аж до Средиземного моря и до исконно армянского города Алеппо.