Предрассветные всадники - [5]

— Они прячутся в комнате наверху. Из нижнего зала, выходящего на улицу, туда ведет лестница, мой господин.

— А как ты узнала, что они здесь? — подозрительно спросил царь. — С чего бы это им выбрать для укрытия столь неприглядное место?

Женщина беззвучно рассмеялась, раскачиваясь взад-вперед в приступе безудержного веселья:

— Да как только я уверилась в том, что ты действительно в Талунии, господин, я поспешила в гостиницу, где они остановились, и предложила проводить в тайное убежище. Хо-хо-хо! Они отвалили же мне добрых золотых монет!

Кулл, потеряв дар речи, уставился на нее. Наконец он сказал:

— И как таких земля носит? Что ж, красотка, теперь отведи Брула к воротам, где его ждут лошади. Брул, отправляйся со старухой и стереги ее до моего возвращения, на тот случай, если Фенар ускользнет от меня...

Но Кулл, — запротестовал пикт. — Ты не можешь идти в дом один, подумай, а вдруг это ловушка?!

— Эта женщина не посмела бы предать меня! — тут старуха содрогнулась, помрачнев. — Иди!

Подождав, пока два силуэта растворятся во мраке, Кулл проник в здание. Пока глаза его привыкали к царящей внутри темноте, он наощупь отыскал лестницу и начал подниматься по ней, с кинжалом в руке, ступая с величайшей осторожностью, следя, чтобы не скрипнула под ногой рассохшаяся ступень. Несмотря на свои внушительные габариты, царь двигался легко и бесшумно, как леопард, и даже если наверху лестницы затаился наблюдатель, он вряд ли смог бы услышать шаги атланта.

Так и вышло: охранник встрепенулся лишь когда рука Кулла зажала ему рот, и тут же обмяк в глубоком обмороке от страшного удара гиганта. Согнувшись над своей жертвой, царь замер на мгновение в ожидании любого звука, указывающего, что он обнаружен. Тишина. Он скользнул к двери. Все чувства его были обострены, как это бывает с охотником, преследующим добычу.

Из запертого помещения доносились едва слышные голоса, — словно двое людей перешептывались. Еще одно осторожное движение и... — одним гигантским прыжком, настежь распахнув дверь, Кулл ворвался в комнату. Он не колебался ни секунды, взвешивая свои шансы, — а ведь за дверью его вполне могла ожидать толпа убийц, и Кулл был даже несколько удивлен их отсутствием. Вместо этого царь увидел пустую комнату, залитую лунным светом, проникающим сквозь открытое окно, где промелькнули две выбирающиеся наружу фигуры. В слабом свете блеснули дерзкие темные глаза на лице неземной красоты и другое лицо, бесшабашно-веселое. Взревев при виде удирающего врага, Кулл рванулся через комнату к окну и, выглянув наружу, разглядел две тени, метнувшиеся в лабиринт близлежащих домов и лачуг. Ветер донес до него серебристый переливчатый смех, дразнящий, издевающийся. Недолго думая, атлант перекинул ногу через подоконник и спрыгнул вниз с высоты тридцати футов, игнорируя веревочную лестницу, свисающую из окна. Оказавшись на земле, он понял, что у него нет ни малейшей надежды отыскать беглецов в неразберихе улочек, знакомых им, без сомнения, куда лучше, чем ему.

Уверенный в том, что знает, куда они бегут, царь помчался к воротам в восточной стене, которые, судя по старухиным описаниям, были не слишком далеко. Когда он наконец очутился там, то обнаружил лишь Брула и старую каргу.

— Никого, — сказал Брул: Лошади здесь, но никто не пришел за ними.

Кулл стал дико браниться. Фенар и женщина провели-таки его! Заподозрив неладное, фарсунец решил держать у ворот коней для отвода глаз. А сам наверняка удрал через какую-то другую лазейку.

— Быстро! — закричал Кулл. — Скачи в лагерь и вели седлать коней. Я отправляюсь по следу Фенара.

Вскочив на одну из приготовленных лошадей, Кулл умчался. Брул поскакал в лагерь, а старая ведьма долго смотрела им вслед и мерзко тряслась от хохота. Спустя некоторое время она услыхала перестук множества подков.

— Хо-хо-хо! Они едут на восток, — но разве кто возвращался с востока?

* * *

Всю ночь Кулл подстегивал коня, стараясь сократить расстояние между собой и преследуемыми. Он знал: в Зарфхаану беглецы вернуться не рискнут, а так как на севере катило валы своенравное море, а на юге располагалась Турания, стародавний враг Фарсуна, для беглецов оставалась только одна дорога — в Грондар. Звезды побледнели и рассвет залил небо над травяной равниной пурпурной краской, когда перед царем выросли горы, устремившие вверх свои пики. Они тянулись на много миль, образуя естественный рубеж Зарфхааны на востоке, и через них вел всего один проход, помимо того, которым теперь следовал Кулл. Он находился немного севернее. Пограничник-зарфхаанец в установленной на перевале сторожевой башенке поприветствовал царя. Тот, не останавливаясь, ответил приветственным жестом и, взобравшись на гребень перевала, остановил коня. И справа, и слева вздымались обрывистые скалы, а от их подножия в бесконечность тянулось колышущееся море зеленой травы. По бескрайним просторам саванны бродили стада буйволов и оленей, — но ни одного человека не увидел Кулл. В это мгновение с ослепительной вспышкой из-за горизонта показался край солнечного диска и всю равнину будто залило огнем. Конному отряду, въехавшему в дальний конец прохода позади Кулла, одинокая фигура верхом на коне представилась неподвижной черной статуей на фоне пламенеющего утра. Миг — и она исчезла из поля зрения всадников, бросившись вперед.