Тусовкин кричал. Тусовкин упирался. Молодой лейтенант смотрел на него с сожалением. Из коридора еще долго доносилось эхо...
- Прошу извинить за беспокойство, Петр Николаевич, - поднявшись, сказал майор. - Сами понимаете - протокол и прочее.
- Понимаю, - скупо улыбнулся пострадавший. - Надеюсь, вы тоже ПОНИМАЕТЕ.
Они долго жали друг другу руки.
- Лейтенант, отвезите домой потерпевшего.
- Слушаюсь!
Войдя к себе в кабинет, майор заперся на ключ. Полистал протокол. По радио передали время - дежурство подходило к концу. Майор открыл стенной шкаф и, глядя на высокое зеркало в глубине, одернул мундир. Потрогал утомленные складки на волевом, справедливом лице. Вздохнул и - отпер сейф. Спрятал туда протокол и извлек из нижнего отделения объемный сверток. Аккуратно водрузил на полировку стола.
Зашуршала промасленная бумага.
Как из зеркала, на майора смотрело лицо - волевое, красивое, только чуть посвежее, с добродушной улыбкой.
Лицо майора, возвращающегося с дежурства.
Тихонько заскрипело...
