Предрассветная драма или тихий скрип под мостом - [2]

Некоторое время шли молча. Попутчик ровно дышал, мерно помахивая маятником папки. Тусовкина же съедали вопросы.

- Вы что же, по ночам работаете?

- Нет. Просто задержался, - баритон звучал без интонаций.

Спутники миновали середину моста.

- А почему же - пешком? - наступал наладчик,

- Поврежден мой персональный автомобиль.

- Как поврежден? Влепились куда-нибудь?

- Не завелся. Но это закономерное следствие предыдущих событий.

- Каких еще событий?

- До этого я подвергся вредительской акции.

- Да ну! Жуть какая... - оживился Тусовкин, забегая вперед и пытаясь на глаз определить степень опьянения соседа. Но тот смотрел прямо и шел твердой, уверенной походкой.

- Поджог, взрыв, обстрел? Сколько жертв? Вас контузило?

- Нет, меня заперли в собственном кабинете. И ключи выкрали.

- Кто?

- Если бы я знал. Собрался домой - дверь заперта. Позвонил секретарю отсутствует, телефон - отключен. Диверсия.

Тусовкин присвистнул сочувственно. Спокойные, литые фразы звучали с официальной правдивостью. Широкая фигура с генеральской осанкой впечатляла не хуже гербовой печати.

- Выпрыгнули в окно?

- Кабинет на шестом этаже.

- Взломали дверь.

Тусовкину показалось, что мужчина смутился.

- Как вам сказать. Вскрыл с минимумом мехповреждений.

- Ломик был, да?

- Нет. Нож для чинки карандашей.

Наладчик вспомнил узника из "Графа Монте-Крис-то" и восхитился.

- Но ведь можно было позвать на помощь из окна, правда?

Тут незнакомец снисходительно посмотрел в его молодые глаза и ничего не ответил. Тем временем они свернули в тихий район, состоящий из аккуратных коттеджей и дорогих заборов, Тусовкин продолжал засыпать Николая Петровича (так ввали пострадавшего) бесчисленными вопросами, то и дело хватая задумчивой пятерней свой возбужденный затылок. Догадки и версии рвались наружу. Он уже вслух доковывал последнее звено в цепи логических умозаключений, как Николай Петрович остановился у витиеватой металлической ограды.

- Вот мой дом. Прощайте.

Тусовкин посмотрел на ладный двухэтажный особняк, утопающий в рыжем облаке осенней листвы, и, вздохнув, пожал холодные пальцы собеседника.

- Всего доброго.

Рукопожатие несколько затянулось. Вновь застывший Николай Петрович уставился в крыльцо собственного дома.

На нем, расстилая коврик света, медленно отворялась тяжелая резная дверь.

Нет, не встревоженный женский силуэт возник в проеме. Там очертилась гигантская ромбовидная фигура, затянутая в грубую джинсовую куртку, увенчанная головой с челюстью достойных размеров, аэродинамически переходящей в необъятные плечи. Дверь тут же закрылась, тихо щелкнув замком. Третье действующее лицо поежилось и, насвистывая, сбежало к калитке. Тусовкин с Николаем Петровичем стояли в тени приусадебной сирени и не шевелились. Дрогнул воздух, когда детина прошел рядом. На его боксерском лице блуждала улыбка.

- Необходимо догнать, - бесцветно промолвил Николай Петрович. Кажется, он ни к кому не обращался.

- А это кто? Родственник? - поинтересовался непонятливый наладчик.

Николай Петрович не ответил - он уже шагал вслед исчезающему в темноте атлету. Тусовкин оглянулся на безжизненный особняк, посмотрел на часы и, махнув рукой, последовал в том же направлении.

Через 20 минут он стоял на прежнем крыльце и одеревеневшим пальцем вдавливал кнопку звонка. Дверь приоткрыла молодая женщина в халате и удивленно округлила далеко не заспанные глаза,

- Кто вы такой?

- Заберите вашего мужа, - чужим, хрипловатым голосом произнес Тусовкин. - Он у моста.

- Что с ним? - насторожилась женщина, Тусовкин помедлил, но все же выдавил:

- Пришлось задержать.

- Зачем?

- Он слишком много увидел.

- Что - "увидел"? Кто вы такой?

Некоторое время они молча разглядывали друг друга. "Леди Макбет..." подумал Тусовкин, оценяя хищную красоту молодой супруги Николая Петровича. Лгать ему не хотелось, но случившееся вынуждало преступить эту черту. И он медленно процедил сквозь зубы:

- Мое дело маленькое. Меня просили присмотреть за ним - я и присмотрел. Кто же знал, что он из кабинета раньше срока выберется? Посмотрел бы я на вас...

- Так вы Сережин друг? - облегченно вздохнула новоявленная леди. - Так бы сразу и сказали! Сережа где?

- Все в порядке - ушел.

- Муж его видел? - она выглядела скорее раздраженной, чем озабоченной.

Тусовкин кивнул. Леди простонала:

- Опять... С мужем как дела?

- Голова... - только и смог вытолкнуть Тусовкин из мгновенно пересохшего горла.

- Ясно. Лучшего вы придумать не могли, - устало выдохнула супруга и сняла цепочку с двери. - Проходите, я сейчас.

В прихожей господствовал большой полукруглый диван, утопающий гнутыми ножками в цветастом ковре. Подобный ковер, но чуть похуже Тусовкин видел однажды в гостях - на почетной стене в зале. Вскоре появилась супруга - в куртке, с объемной спортивной сумкой в руке.

- Пошли! - скомандовала она.

На сумке белело изображение футбольного мяча. Тусовкин сглотнул слюну...

У моста они остановились:

- Вот он, - наладчик указал на одинокий силуэт, гуляющий у опоры.

Николай Петрович ступал неверным шагом, спотыкался, шарил, нагнувшись, по земле - будто искал затерявшиеся очки. Все бы выглядело нормально, если не... У фигуры отсутствовала голова.