Предназначение. Сын своего отца - [79]

забота. Лгать тебе не хочу, а от правды мне лучше не станет. Лучше посмотри на того и

подумай: не скажет ли чего имя Берт Багун?

Хлодвиг присвистнул от удивления, а Кор покачал головой:

-Бывший командир личной охраны герцога Кло!

-Он самый, -кивнул Мастер. -Все думают, что он сгинул при штурме Кло, а он,

оказывается, жив! Странный ты человек. Неужели он нам твоѐ имя не скажет?

-Не скажет, Питер Хлодвиг. Он меня только в лицо знает, да вот по этой примете, -

калека поднял обрубок левой руки. -Он постарался, когда мы их к воротам открытым не

подпускали.

-Постойте, -вмешался Кор.- Но ведь не известно, кто ворота в Кло открыл. Говорят, что когда наши в них вошли, там только гора мѐртвых лежала.

-Как не известно? Чѐрные рыцари герцога Парна...

-Но ведь Парн против короля выступал, его даже в Кло пленили раненного, да

нордийцы не дали этого предателя увести в наш лагерь, -подал голос Эрг.

Нищий долго и пристально посмотрел на десятника. Потом дрогнувшим голосом

спросил:

-Как тебя зовут, юноша? Откуда ты родом?

-Эрг Донито. Мой отец - староста деревни Гнилой Тупик в Рассе.

Старик сверкнул глазами:

-Хм. Донито... Мне незачем врать, юноша. Другой разговор, поверите ли вы мне? Я

с Парном прошѐл и огонь, и воду. И я точно знаю, что он никогда не был против короля

Нерля. Его оболгали за то, что он отказался участвовать в заговоре. Это он собрал Чѐрных

Рыцарей под своѐ начало, это он громил мятежников там, где королевские войска были

бессильны, и это он во главе нас преодолел стены Кло, открыл королевским рыцарям

ворота и бился, израненный, не давая нордийским собакам закрыть их. Не веришь мне, -

спроси того предателя, которого Чѐрный Герцог ранил, не позволив ему добить меня.

Берт Багун, всѐ ещѐ держась за сломанные рѐбра, процедил сквозь зубы:

-Будь проклят твой герцог и ты вместе с ним. Это из-за таких как вы я гнил в этой

дыре столько лет!

Ну, что может быть скучнее многодневного монотонного пути чуть ли не через всю

страну? Особенно, когда проезжал по этой дороге раз десять, если не больше. Приедается

всѐ: горы, обступающие дорогу, равнины, раскинувшиеся направо и налево, полноводные

реки, через которые приходится переправляться то в брод, то на пароме. Приелась и

наивная восторженность юнцов, с которой глядели они на незнакомые места. Приелись

грязные деревеньки с однообразными казармами для приезжих рыцарей. Только однажды

удалось развлечься, когда делали остановку в Колеме, где Хорд позволил себе и людям

день отдыха.

Перепоручив своих подопечных Отару и Бену, сотник на всю ночь загулял у своей

давней подружки Гали Мананьян, хорошенькой черноволосой рыцарской вдове. Кроме

симпатичного личика, доброго нрава и неизменно тѐплого приѐма, Галя нравилась Хорду

своими чудесными пухленькими бѐдрами, на которые даже он, видавший виды ловелас, не мог смотреть без восхищения. А воспоминания о ночах, когда Галя своими

прелестными ножками сжимала его бока, оседлав, словно скакуна, не раз скрашивали

скучное солдатское бытие. Даже зная о постоянных любовных похождениях своего

непутѐвого дружка, Галя, сама не святая, всегда была рада его приходу. Видимо, всѐ это и

123

заставляло Хорда, не очень-то жаловавшего своих любовниц в других городах, относиться

к своей колемской подруге если не с обожанием, то уж хотя бы с нежностью.

Утром, грациозно потянувшись, будто кошка, Галя прижалась тѐплым телом к боку

Хорда и спросила: -Что за история с пиратами у вас там случилась?

-С какими пиратами?

-Не знаю. Ты всю ночь скрипел зубами и восхищался какими-то мальчишками.

Кто-то там вдесятером восемьдесят человек перебил.

-Ты уверена?

-Да. Ты так и сказал: «Хоть стервецы, но молодцы».

Хорду не хотелось обидеть вспышкой злости женщину, и он просто пожал

плечами:

-Скорее всего, приснилось что-то. Откуда в наших краях пираты? Разве что

черноглазые соблазнительницы...

Он спустился ладонью с плеча Гали до бедра, и та счастливо засмеялась, обвивая

сильное тело мужчины руками и ногами.

Въезд нордийского посольства в Крон был обставлен если не пышно, то уж

торжественно. Впереди и сзади посольского поезда в парадных доспехах с флажками на

копьях и плюмажами на шлемах шествовало по десятку рыцарей из личной охраны короля

Нерля. Впереди и сзади кареты посла, несло себя такое же количество не менее

разнаряженных нордийских рыцарей. Сам посол восседал в богатом экипаже,

запряженном шестѐркой белоснежных лошадей, ехавшем в окружении многочисленной

свиты гражданских лиц, не поленившихся надеть приличествующую случаю одежду.

Неторопливо проследовав по улицам столицы Геммы, шествие остановилось у

помпезного особняка на тихой улочке неподалѐку от центра города, резиденции

постоянного посла королевства Нордия в Кроне. Здесь, ступив на землю старинного

города, Алекс Хайбут облобызался со своим коллегой, уже несколько лет живущим вдали

от родины, и поцеловал протянутую ручку его супруги. Почѐтный караул геммских

рыцарей отсалютовал обоим послам, и те, вместе с представителем местного Лорда-

посланника вошли в посольство.

На следующее утро Хайбут отправился к самому Лорду-посланнику. Он заранее

попросил ехать медленно, чтобы рассмотреть и постараться понять этот город, о котором