Предисловие к сборнику 'Пески веков' - [3]

Эти важнейшие варианты и отображены в данном сборнике, а последовательности их появления соответствует расположение рассказов в нем.

Рассказ американского археолога и фантаста П. Шуйлера-Миллера "Пески веков" иллюстрирует исходный вариант путешествия во времени. Герой рассказа, наш современник, попадает в далекое прошлое, в эпоху динозавров, где встречается с космическими пришельцами.

Рассказы американского фантаста-сатирика Э. Бучера "Клоподав" и А. Азимова "Баттен, Баттен!" изображают наиболее безобидные варианты вмешательства в прошлое или будущее. Поскольку о таком вмешательстве можно говорить лишь с улыбкой, то и рассказы эти одновременно иллюстрируют юмористические возможности, скрытые в этой гипотезе. Бучер остроумно рассказывает о неудачной попытке использовать информацию, полученную из будущего, Азимов же рисует, как была сделана подобная попытка по отношению к информации из прошлого. Разумеется, герои обоих рассказов неизбежно должны наткнуться на парадоксы - и оба автора находят изящные способы, как обойти эти парадоксы, вводя соответствующие "ограничительные правила".

Более серьезные попытки вмешательства в прошлое описывают болгарский фантаст В. Райков в рассказе "Возвращение профессора Корнелиуса" и румынский писатель В. Кернбах в рассказе "Бездельник путешествует во времени". Герои Райкова и Кернбаха преследуют при этом неблаговидные цели, и потому их попытки вызывают явное осуждение.

Возможные решения парадоксов, возникающих при вмешательстве в прошлое, иллюстрируют рассказы американских писателей У. Тенна "Бруклинский проект" и Ч. Оливера "Звезда над нами". В обоих из них разрабатывается вариант Фирна, в котором в результате вмешательства прежний мир заменяется новым. У. Тенн решает свою тему в свойственной ему остро сатирической манере. Он резко высмеивает американских милитаристов, одержимых ненавистью ко всему прогрессивному, к коммунизму, и не задумывающихся о судьбах мира. Он клеймит запуганных американских обывателей, которые постепенно теряют человеческий облик, но по-прежнему продолжают считать себя людьми. Чувство ответственности за судьбы человечества стремится пробудить в читателе и Чэд Оливер. Фантастическую ситуацию выбора между двумя путями истории он использует для осуждения колониальной политики, прикрывающейся лицемерными фразами о превосходстве одной культуры над другой.

С вариантом "развилки во времени" мы знакомимся в одноименном рассказе французского фантаста Ж. Клейна. Автор как бы переосмысливает обычную схему - его герои из будущего пытаются воздействовать на настоящее, тем самым создавая возможность "разветвления мира". Этот фантастический прием освещает рассказ о судьбе талантливого человека в условиях буржуазного общества трагическим светом.

Самопроизвольное возникновение развилки во времени мы наблюдаем в рассказе известного английского фантаста Д. Уиндэма "Другое "я"". Оно связано здесь с выбором человеком своего жизненного пути. Фантастический прием позволяет автору провести героя по двум различным линиям жизни - бескомпромиссной и соглашательской - и сравнить их итоги.

Испанский писатель Гарсия Мартинес в "Двойниках" принимает существование двух параллельных миров уже как аксиому и, опираясь на нее, рассказывает незатейливую, смешную историю о маленьком человеке, его нескладной жизни в нашем мире и эфемерном успехе в мире параллельном.

Наконец, у американского фантаста Д. Биксби ("Улица одностороннего движения") мы видим множество параллельных миров. Биксби рассказывает о человеке, потерявшем право распоряжаться собственной жизнью и пытающемся это право отвоевать.

Гипотезу временной петли отлично иллюстрирует рассказ "И снова в путь..." одного из старейших американских фантастов Лестера дель Рея. Здесь повествование о человеке, вынужденном снова и снова повторять уже известный путь, ведется в лирических, слегка грустных тонах.

Молодые польские фантасты А. Марковский и А. Вечорек в рассказе "Consecutio temporum" показывают иной, трагический аспект той же ситуации и попытку человека вырваться из временной петли.

Рассказ американского фантаста послевоенного поколения А. Бестера - это один из вариантов "опровержения" возможности временных путешествий. Дополнительный интерес его состоит в том, что, сохраняя всю увлекательность настоящего фантастического произведения, он в то же время пародирует штампы коммерческой фантастики, ее стандартные образы, традиционные сюжетные ходы и сомнительное "философское" глубокомыслие.

Другой американский фантаст того же поколения Д. Финней в рассказе "Боюсь..." возвращается к волнующей его теме бегства людей от своего времени.

Бегство от своей эпохи, от действительности - ведущий мотив произведений западных фантастов, посвященных путешествиям во времени. Бегут в прошлое герои Р. Бредбери, Р. Силверберга, А. Бестера и многих других. Чем объяснить этот навязчивый мотив? Чем объяснить, что западные фантасты все реже решаются отправлять своих героев в будущее, что они охотнее предпочитают говорить о приключениях в далеком прошлом, придумывать головоломные парадоксы и эффектные противоречия, чем ставить социальные проблемы настоящего?