Предисловие к сборнику 'Гости страны фантазии' - [5]

"Эревон" был не единственным произведением подобного рода. Восемнадцать лет спустя вышел роман-утопия другого английского писателя, Вильяма Морриса, "Вести ниоткуда", герои которого жили в счастливом мире, где процветало ремесло, а машины были не особенно в чести.

В нашем сборнике это направление фантастики представлено рассказом "Машина останавливается". Автор его Эдвард Морган Форстер известен русскому читателю романом "Поездка в Индию", написанном в 1924 году. "Машина останавливается" один из первых рассказов писателя, завоевавшего большое признание в Англии, но, может быть, именно этот рассказ принес ему славу. Он написан в 1911 году, когда Форстеру было двадцать два года. Прошло немногим более десятилетия, и выяснилось, что Форстер оказался основателем целого направления в современной фантастике.

Конечно, в литературе зачинатели - сами чьи-то последователи. Это относится и к Форстеру. Его рассказ, как легко было понять, написан в русле очень давней традиции, и Форстер сам впоследствии говорил о своей зависимости от "Эревона" Батлера. Он ставил батлеровский роман выше "Путешествий Гулливера". Но рассказ Форстера обозначает важный поворотный пункт в развитии этой традиции.

"Счастливый безмашинный мир", который так любили изображать авторы других антимашинных утопий, остался на периферии рассказа Форстера. Мы только стороной узнаем, что где-то на земной поверхности живут люди, которые дышат обычным воздухом, обходятся без услуг вездесущей Машины и способны испытывать интерес и сострадание к ближнему, даже приходить к нему на помощь. Внимание автора сосредоточено на тех, кто живет под властью Машины. Это царство Машины Форстер рисует с удивительной художественной проницательностью - на его рассказ опиралось немало писателей, работавших уже после первой и второй мировых войн. За отдельными фразами, вкратце обрисованными ситуациями, брошенными вскользь намеками мы угадываем будущие сюжеты Хаксли, Бредбери, Воннегута - всех, кто писал о противоречивости буржуазного прогресса, достижения которого в определенных условиях могут повернуться против людей.

Форстер упорно подчеркивает, что люди, попавшие в зависимость от Машины, выродились не только физически, но и духовно. Они унифицировались, стали похожи один на другого. Если они чем-то еще отличаются друг от друга, то не теряют надежды, что скоро эти отличия сотрутся, появится "поколение, которое сумеет окончательно отрешиться от фактов, от собственных впечатлений, поколение, не имеющее своего лица, поколение божественно свободное от бремени индивидуальных примет". Они лишены забот, а заодно - впечатлений. Людям ничего больше не нужно, они утратили общую цель. Они живут в условиях во всем одинаковых и сами во всем одинаковы. Но это полное единообразие отнюдь не способствует объединению человечества. Напротив, оно приводит к полнейшему его распаду.

Здесь каждый живет сам по себе. Здесь можно годами не видеться с другими и не испытывать в этом ни малейшей потребности. Если что-то, хотя бы и чисто формально, объединяет этих людей, то не остатки человеческих чувств, которые еще теплятся в них, а Машина - внешняя по отношению к ним сила, определяющая условия их существования.

Распалось не только общество - распалось цельное представление о мире. Никто уже не способен окинуть мир единым взглядом. Даже Машина - единственная доступная для этих людей часть мироздания - уже рисуется чем-то мистическим. Она слишком сложна для обленившегося разума. Воспринять ее как нечто цельное невозможно. И на смену науке приходит вера. К отдельным частям Машины обращаются с просьбой о заступничестве перед мистическим целым.

Рассказ Форстера - не только предупреждение о грозящих опасностях. Это еще и сатира на эгоистическую, разрозненную и одновременно духовно унифицированную буржуазную среду, которую писатель видел своими глазами. Последующие произведения подобного рода тоже, как правило, соединяют в себе предупреждение и сатиру. В этом смысле Форстер оказался своеобразным пророком, зашедшим, естественно, в тупик: ведь он не способен выйти за пределы общества, которое он рисует.

Но так или иначе, а с помощью Форстера и его последователей мы можем окинуть взглядом варианты будущего для нас неприемлемые. А это важно. В рассказе Дино Буццати "Король в Хорм-эльХагаре", тоже включенном в сборник, нарисована назидательная символическая картина: прошлое разговаривает с человеком, неспособным по внутреннему своему ничтожеству понять его и услышать. Мы должны слушать прошлое. Но еще важнее сегодня научиться прислушиваться к будущему. Не готовит ли оно опасностей, подобных тем, что изображены у Форстера? Надо уметь слушать все голоса будущего. Но .сладким голосам нельзя давать себя усыпить, резким - запугать. Надо слушать, чтобы знать правду.

Нет, в страну Фантазии приезжают сегодня не для того, чтобы скоротать досуг. Она мало пригодна для этого. В ней непросто найти уголок, где забудешь о действительной жизни. Тени, которые тебя там окружают, порою темны и причудливы, но предметы, что их отбросали, совершенно реальны. Если тени густы, то прежде всего двотом у, что источники света ярки. Под горячим небом этой страны разгораются ожесточенные споры о человеке, обществе, мироздании. Ведь ее озаряет Разум.