Предательство в КПСС. Хроника разрушения СССР - [34]

Он тоже заговорил о «перестройке», ставил задачу: «В серьезной перестройке нуждается система управления страной, весь наш хозяйственный механизм. Она включает в себя широкомасштабный экономический эксперимент по расширению прав и повышению ответственности предприятий». Черненко заново дал поручение подготовить программу реформ. Но суть «перестройки» он понимал совсем иначе, чем Андропов. В качестве ориентиров для разработчиков задал экономические дискуссии конца 1940 — начала 1950-х годов и подытожившую их в 1952 г. книгу Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР». Разумеется, о концессиях и совместных предприятиях с иностранцами больше речи не было.

Сусловскую Программу КПСС (по сути не коммунистическую, а социал-демократическую) Черненко считал вообще ошибочной. Заговорил о подготовке новой программы, где предстояло расставить на своих местах ясные идеологические ориентиры.

А вот кампанию Андропова против коррупции и воровства Черненко не свернул. Наоборот, усилил. Если Юрию Владимировичу достаточно было убрать мешающие ему фигуры, то Константин Устинович мечтал о твердом «сталинском» порядке. Расследования преступлений ширились.

Черненко считал необходимым кардинально очистить и сферу культуру, напрочь зараженную иностранными влияниями. Еще при Андропове, в июне 1983 г., он выступил на пленуме ЦК с программным докладом «Актуальные вопросы идеологической и массово-политической работы партии», где обратил особое внимание на чуждую рок-культуру, захлестнувшую СССР, подверг критике эстрадные группы «сомнительного свойства», указывал, что они наносят «идейный и эстетический ущерб». В 1984 г. их стали повсеместно прижимать. Попутно правоохранительные органы занялись разболтавшимися артистами. «Левые» концерты приравняли к незаконной предпринимательской деятельности, организаторов и исполнителей привлекали к ответственности, вплоть до уголовной.

Прогибаться перед западными державами, подстраиваться под них ради призрачной «разрядки» Черненко не желал. Он отменил решение Андропова об участии советских спортсменов в Олимпийских играх в Лос-Анжелесе. Объявил бойкот — адекватно ответив на западный бойкот Олимпиады в Москве. В пику американской Олимпиаде было решено провести альтернативные соревнования «Дружба-84». В них приняли участие представители 50 государств. В общем, ответ стал действительно весомым.

А в противовес НАТО Черненко вернулся к сталинскому курсу сближения с Китаем. С ним начались переговоры, заключались торговые соглашения. Диалогу с Пекином способствовало и то обстоятельство, что Константин Устинович наметил полную политическую реабилитацию Сталина — а его в Китае высоко чтили. Весной 1984 г. Черненко пригласил вернуться в СССР дочь Иосифа Виссарионовича, Светлану Аллилуеву. По некоторым сведениям, отправил ей личное письмо: «В связи с предстоящим восстановлением справедливости в отношении памяти и наследия И.В. Сталина, Вы, его дочь, должны быть в этот момент на его и своей родине, на мой взгляд». Она приехала. На пресс-конференции говорила, что «на Западе ни одного дня не была свободной», и все ее негативные высказывания и публикации об отце «делались под давлением и по принуждению транснациональных сил и эмиссаров иностранных спецслужб».

Хрущевскую кампанию по «разоблачению культа личности» Черненко считал чрезвычайно вредной, разрушившей советскую идеологию и нанесшей колоссальный ущерб государству. Он начал подготовку обратной кампании. Восстановил в партии 94-летнего Молотова, исключенного Хрущевым. К 40-летию Победы, 9 мая 1985 г., намечалось обратное переименование Волгограда в Сталинград. Черненко сам с ближайшими помощниками взялся разрабатывать проект постановления ЦК «Об исправлении субъективного подхода и перегибов, имевших место во второй половине 1950-х — начале 1960-х годов при оценке деятельности И.В. Сталина и его ближайших соратников».

Да, Черненко мог сделать многое. Но к власти он пришел слишком поздно, тяжело больным. А вокруг него уже оказалось «все схвачено», ему подсказывали «нужные» решения. Став генеральным секретарем, он на одном из первых заседаний Политбюро внес вдруг предложение: предоставить Горбачеву право председательствовать на заседаниях Секретариата ЦК. Михаил Сергеевич уже делал это во время болезни Андропова и Черненко, но теперь его официально выдвигали во «вторые секретари». Очень удивился и воспротивился Тихонов, он был ближайшим соратником Черненко и сам надеялся стать «вторым». Его поддержал Громыко. Но Черненко настоял на своем. Очевидно, советники внушили ему, что выдвижение Горбачева будет полезным для примирения «стариков» и «молодых», обеспечит дружную коллегиальную работу в Политбюро.

Контролировать исполнение своих указаний Черненко был не в состоянии. Разрабатывать новые проекты реформ по «сталинским» образцам партийные и правительственные органы совершенно не спешили. Меры по оздоровлению культуры дали весьма сомнительные результаты. «Гонениям» подверглись в основном самодеятельные рок-группы (или, как их называли, вокально-инструментальные ансамбли), игравшие на местных дискотеках. Это раздражало молодежь, подогревало оппозиционные настроения. А «левые» концерты были главным заработком советских артистов, тогдашних «звезд». Они тоже злобились на «полицейский режим».