Предательство Тристана - [170]

– Шпионы среди шпионов!

Он кивнул.

– Немцы начали подозревать, что документы достались им слишком уж легко. Они пытаются выяснить, не могли ли эти бумаги быть подброшены советской стороной.

– И ты думаешь, что их источник с Лубянки поднимет вопрос обо мне.

– Это возможно. В любой операции, где задействовано более двух человек, всегда существует утечка. На этот риск всегда приходится идти.

– Но это не главное, что беспокоит тебя. Ты опасаешься, что ваша операция провалится.

– Каким безжалостным ты, должно быть, считаешь меня.

– Я уже не ребенок, – отрезала она и, внезапно повернувшись, взглянула ему в лицо широко раскрытыми глазами. Ее лицо вдруг сделалось жестоким. – Я-то думала, что ты к настоящему времени должен был понять это обо мне. Мы оба знаем, что важно, а что нет. Мы знаем, что судьба свободного мира куда важнее, чем жизнь любой балерины.

Ее слова звучали пугающе.

– Возможно, я хочу слишком многого, – мягко ответил он, – но я намерен спасти тебя и одновременно подстраховать исход операции.

– Каким же образом ты это сделаешь?

– При помощи Кундрова.

– Кундрова? Я тебя не понимаю.

– Лана, как только ты подашь сигнал, Кундров отошлет рапорт о тебе своему начальству.

– Рапорт обо мне? – переспросила она. – Ничего не понимаю.

– Он сообщит о своих подозрениях: что ты, дочь известного советского генерала, могла передавать военные тайны немецкому дипломату, в которого ты влюблена. Это произведет в Москве эффект удара молнии, сообщение пойдет на самые высокие уровни. ГРУ свяжется с НКВД, и те сразу же возьмутся за дело.

Она кивнула, на ее лице появилось пугающее выражение понимания ужасного будущего.

– Когда меня арестуют, немцы узнают об этом через своего шпиона на Лубянке. И люди Гитлера поймут, что это не советская провокация. Они будут уверены, что документы подлинные. – Она пожала плечами; ее тон был небрежным, но она не могла скрыть напряжения и страха. – Одну никчемную балеринку поставят к стенке, но дело, конечно, стоит того, поскольку будет означать конец для Гитлера.

Меткалф силой заставил Светлану повернуть лицо к себе и посмотрел ей прямо в глаза.

– Нет! Я не стану жертвовать тобой!

– Я сама пойду на жертву, – холодно ответила Лана.

– Послушай меня! Тебя не арестуют. Ты должна представлять, как делаются такие вещи. НКВД не станет арестовывать тебя на немецкой земле. Они вызовут тебя домой, скажут тебе, что ты должна безотлагательно выехать. Соврут, что срочно необходимо твое присутствие. Наверно, скажут, что отец заболел. Они, конечно, изобретут какой-нибудь предлог, пойдут на хитрость. Тебя посадят на первый поезд, идущий из Берлина, и как только ты окажешься в Москве, только тогда они арестуют тебя.

– Да-да, – вяло согласилась она. – Именно так они и поступят.

– Но ты не сядешь на этот поезд! Ты сбежишь – они будут думать, что тебя предупредили о провале и ты решила скрыться. Предпочла жизнь смерти – что может быть разумнее?

– И каким же образом я сбегу?

– Тебе нужно только сказать слово, и я позвоню в Швейцарию. Британское управление спецопераций и Королевский воздушный флот используют множество маленьких легких монопланов – они называются «Лайзандер», – с которых сбрасывают на парашютах агентов на оккупированную нацистами территорию. Иногда и вывозят людей.

– Они летают в немецком воздушном пространстве?

– Они знают возможности и порядок действий нацистской системы противовоздушной обороны. Летают очень низко и достаточно быстро, так что ПВО не успевает среагировать. Эти самолеты уже совершили множество таких полетов. Тут, пожалуй, самое хитрое – это выбор времени. Все требует точной координации. Если мы запросим самолет, то должны быть готовы встретить его и подать сигнал из определенного места на некотором удалении от Берлина. Если что-то не совпадет по времени, самолет не станет даже приземляться. Он просто развернется и отправится обратно, на Темпсфордский аэродром в Бедфордшире. И окошко захлопнется.

– Окошко?

– После того, как Кундров передаст рапорт о тебе в Москву, у нас будет только одна возможность удрать самолетом. Если мы ее упустим, НКВД захватит тебя. А я не хочу, чтобы это случилось.

– А Кундров?

– Мы уже все обсудили, и он устраивает свою часть операции. Все, что я должен сделать, это позвонить в Берн. Как только я узнаю, что «Лайзандер» выслан, Кундров отправит свой рапорт в Москву. Власти в Москве скоординируют твой арест с находящимися здесь работниками НКВД. Машина придет в движение, и остановить ее будет невозможно. Поэтому об отступлении не может быть и речи.

– Ты доверяешь ему?

– Тот же вопрос он сам задал мне. Он спас жизнь и тебе, и мне. – Меткалф вспомнил, как Кундров сам просил помочь ему бежать. – У меня есть и другие основания доверять ему. Ну, Лана, тебе решать.

– Да.

– Я хочу, чтобы ты как следует подумала об этом. Дело получается смертельно опасным, но я считаю, что для тебя во много раз опаснее возвращаться в Москву, где только вопрос времени, когда тебя арестуют.

– Я сказала: да, Стива.

– Но ты понимаешь, что все может пойти кувырком?

– Я уже сказала тебе: я – не ребенок. Ничего в жизни не гарантируется. Ничего в