Предательство Тристана - [164]

Впрочем, побродив вокруг замка, он понял, что препятствия перед ним по-настоящему серьезные. Каменные стены были высокими и гладкими, а за этими стенами бегали специально обученные сторожевые собаки – немецкие овчарки. Сохранение крепостного образа жизни, вероятно, в большей степени являлось вопросом стиля, чем реальной потребности. Именно так любили жить богатые немцы – символическая демонстрация, приобретавшая практический смысл во время войны. Когда Меткалф сделал попытку взобраться на стену, это привело в ярость собак, которые, несомненно, чуяли его. Вместо того чтобы продолжать восхождение, рискуя повстречать сторожей замка – сам фон Шюсслер все еще не вернулся из оперного театра, но в поместье наверняка находилось немало слуг, – Меткалф поспешно спустился на землю и возвратился к автомобилю. Но он успел увидеть достаточно, чтобы понять, что проникновение на огороженную территорию будет предельно трудным. Главный вход в замок преграждали массивные высокие железные ворота, за которыми, когда он подтянулся, чтобы заглянуть внутрь, подняли угрожающий лай немецкие овчарки и несколько доберман-пинчеров. Въехать сюда мог только автомобиль, известный охране. Недалеко от главного здания замка находился каменный сарай без ворот, в котором стоял потрясающе красивый «Даймлер», принадлежавший, несомненно, хозяину поместья. Спрятавшись за толстый дуб, Меткалф увидел, что из-за угла большого дома появился мужчина, одетый в ливрею шофера, и остановился на мгновение, глядя на беснующихся собак.

Меткалф застыл на месте. Шофер, должно быть, услышал, как бесились собаки. Если он выйдет за ворота, чтобы попытаться найти причину тревоги, Меткалфу придется убегать через лес, причем так, чтобы его не заметили. Но пока он ждал, чтобы увидеть то, что станет делать шофер.

Тот вынул маленький серебряный свисток и дунул в него. Собаки сразу же прекратили брех. Меткалф облегченно выдохнул. Водитель, должно быть, предположил, что собаки подняли шум, учуяв какого-то зверя.

Через несколько минут Меткалф уже катил обратно в Берлин; он проехал по Унтер-ден-Линден к «Штаатсопер», завернул за угол и выехал на расположенную позади театра автомобильную стоянку. Ему пришлось ждать недолго: «Даймлер» фон Шюсслера – слоновая кость с черным обрамлением, с бросающейся в глаза высокой радиаторной решеткой, с салоном, обитым кожей цвета сливок, и поднятым кожаным верхом цвета орехового дерева, подъехал к служебному входу. Через несколько минут из машины вышел облаченный в ливрею водитель – тот самый, который отзывал собак. Постоял, закурил сигарету. Прислонившись плечом к стене здания, он спокойно курил, дожидаясь появления хозяина и его подруги.

Кундров, обязанностью которого было всегда знать о местонахождении Ланы, сказал Меткалфу, что шофер ранее привез чемоданы Ланы и фон Шюсслера в замок. Кундров также сообщил, что фон Шюсслер находится в «Штаатсопер» и стоит рядом с дверью гримерной, держа в руках здоровенную охапку маков. Услышав об этом, Меткалф, как ни странно, почувствовал прилив мучительной ревности. Конечно, это было смешно; она терпеть не могла этого человека. Но все же…

Он посмотрел на часы. Спектакль должен был вот-вот закончиться. Лана, вероятно, выйдет вместе с фон Шюсслером, и они сядут в «Даймлер». Меткалфу нужно ухитриться попасться ей на глаза, причем так, чтобы его не заметил фон Шюсслер. Ему необходимо сообщить ей, что им нужно срочно встретиться. Он подумал было дать записку шоферу и попросить передать пассажирке, но тут же отказался от этой идеи, так как шофер работал у фон Шюсслера, вероятно, сохранял лояльность немцу и мог бы любую записку отдать своему хозяину. Нет, единственный способ любого контакта с Ланой состоял в том, чтобы сделать это лично, как только она выйдет из театра.

Если только… Были и другие пути. Можно нанять мальчика-рассыльного, который вручил бы ей букет со спрятанной запиской. Да, это могло получиться. Он осмотрелся и вдруг увидел, что шофер направился к дверям. Зачем? Встретить фон Шюсслера внутри? Меткалф не заметил, чтобы кто-нибудь выходил, хотя водитель вполне мог подметить что-то такое, чего не видел Меткалф. Но в следующую секунду он услышал обрывок фразы, которую шофер произнес, обращаясь к охраннику, караулившему служебный вход: «Die Toilette».

Меткалф посмотрел на оставленный без присмотра «Даймлер» и принял опрометчивое решение.

Это была идея, возможно, безумная идея, но если она сработает, то проблему встречи с Ланой можно считать решенной.

Он обежал «Даймлер», повернул ручку и поднял крышку багажника. Просторный отсек был застелен идеально чистым ковром. Никаких чемоданов там не оказалось, что было естественно, поскольку Лана и фон Шюсслер отослали багаж раньше. Единственной вещью оказалось сложенное одеяло.

Если уж делать, то делать, не теряя ни секунды.

Он залез в багажник и, изловчившись, закрыл крышку. Замок щелкнул, и Меткалф оказался в темноте. Отодвинувшись к стене отсека, он нащупал одеяло, развернул его и укрылся.

Если все пройдет хорошо… если багажник никто не станет открывать, если его не обнаружат… Впрочем, никакого повода поднимать крышку ни у кого не было. Они доедут до замка, фон Шюсслер, Лана и водитель выйдут. Через несколько минут, убедившись, что поблизости никого нет, он откроет багажник и вылезет. Это был смелый и опасный маневр, но все же он представлял собой наилучший способ добраться до Ланы.