Предательство - [59]

Стоя в притворе церкви, Дейзи принялась разглаживать шлейф платья и поправлять фату. Все было приведено в надлежащий вид, и Белла коснулась дрожащими пальцами руки Роланда, радуясь, что тот согласился исполнить роль посаженого отца и повести ее к алтарю.

Когда она остановилась, прежде чем начать свой бесконечный путь по центральному проходу к алтарю, чувствуя устремленные на нее взоры всех собравшихся в храме, случился момент, когда чудовищность всего происходящего внезапно обрушилась на голову Изабеллы. Она едва не поддалась приступу нахлынувшей паники, мысленно вопрошая себя, зачем ей все это, убеждая, будто еще не поздно развернуться и убежать… Однако ноги ее уже направлялись к алтарю, возле которого стоял священник с раскрытым молитвенником в руках. Солнечные лучи проникали сквозь старинные окна со средником, высвечивая бриллианты, позволяя им заиграть отраженным блеском на ее прическе и фате.

Роланд, должно быть почувствовав ее страх, улыбнулся ей и прошептал:

— Мужайся, Белла. Викарий знает разницу между заупокойной службой и венчанием.

Нервно улыбнувшись ему в ответ и получив одобрительный взгляд бабушки, сидевшей на своем месте в первом ряду, Белла, однако, не заметила значительных улучшений самочувствия — ее мужество почти проигрывало битву с обуявшим ее ужасом. Почти… до того момента, пока ее глаза не сфокусировались на Лансе. Одетый в элегантный фрачный костюм темно-синего цвета и ослепительной белизны галстук, он медленно шел по проходу, ожидая ее приближения. На лицо его частично падала тень, он выглядел высоким, властным и темным — таким же темным, как ее будущее.

Белла не в силах была побороть внезапную боль, которую пробудило в ней его угрюмое выражение, и скорбь, охватившую ее при воспоминании о своих детских мечтах о том, каким должен был бы стать день ее свадьбы. Как же все это отличалось от реальности! Она мечтала пройти к своему будущему супругу с сердцем, переполненным любовью и радостью. Вместо этого в нем были лишь страх, ужас и сожаления. Однако каким-то невероятным образом Изабелле удалось сохранить выражение своего лица холодным и серьезным. Она выпустила руку Роланда и заняла место подле Ланса Бингхэма.

Когда раздались небесные звуки музыки, Ланс повернулся, чтобы взглянуть на нее, даже не подозревая о том, что еще минуту назад Белла была готова умчаться прочь. Его попытки относиться к ней сугубо официально и держать как можно дальше от себя до определенной степени помогали ему сохранить хладнокровие.

Его пристальный взгляд остановился на ней — в нем сияла необыкновенная гордость. Когда же его невеста предстала перед ним, прежде чем его черты успели принять привычное угрюмое выражение циничного безразличия, в его глазах мелькнула улыбка, и он прошептал:

— Ты выглядишь прекрасно, Белла.

Этот комплимент оказался именно тем камнем, на котором вновь выстроился бастион ее храбрости. Ее сердце готово было взорваться от переполнявших ее эмоций, когда Роланд вручил ее руку Лансу, и она почувствовала, как его длинные, сильные пальцы тесно переплелись в ободряющем пожатии с ее тонкими пальчиками. Если у нее еще и оставались сомнения относительно брака с этим мужчиной, они исчезли сей же момент. Когда они повернулись к священнику и Изабелла встала рядом с Лансом, она твердо знала — независимо от того, удастся ей обрести любовь своего супруга или нет, это навсегда станет именно тем местом, которое она собирается занимать до конца своей жизни.

В оглушительной тишине все внимательно вслушивались в слова брачной церемонии. Приглушенным, дрожащим голосом Белла отвечала на обращенные к ней вопросы викария. Твердый, низкий голос Ланса отзывался настойчивым эхом в маленькой деревенской церкви, обещая любить и почитать свою супругу, наделять ее всеми возможными благами. А когда все завершилось, эти два гордых и прекрасных человека были объявлены мужем и женой.

— Вы можете поцеловать невесту, — объявил священник.

Ланс повернулся и взглянул на нее, глаза его сияли чем-то настолько ослепительным и угрожающим, что Белла сжалась, когда он притянул ее к себе и руки его обвились вокруг нее, сжимая в объятиях только что нареченную супругу. Склонив голову, он требовательно запечатлел на ее дрожащих губах такой продолжительный поцелуй, что вызвал хмурое недовольство священника и улыбки на устах всех присутствующих. Потом Ланс отпустил ее и взял за руку. После подписания всех необходимых документов, делавших их союз правомочным в глазах закона, равно как и перед лицом Господа, под аккомпанемент многочисленных поздравлений и звон свадебных колокольчиков Ланс повел молодую супругу к выходу из церкви.

Все высыпали на церковный двор в надежде увидеть блестящий черный открытый экипаж Ланса, медленно отправляющийся по дороге в Харворт-Холл. Его влекла четверка гнедых лошадей, запряженных в великолепную серебряную упряжь. Два кучера в зеленых ливреях гордо возвышались на высоких козлах.

Не смея вздохнуть от облегчения, Белла опустилась на мягкие подушки сиденья экипажа и взглянула на широкую полоску золотого кольца, которое Ланс надел на ее тонкий палец. Какое откровенное утверждение, подумала Изабелла, символ, возвещающий всему миру о том, что она отныне и навсегда принадлежит ему.