Предательство - [42]

— Простите меня. Это не имеет никакого отношения к прошлому. Дело в Изабелле и в том, как спасти ее от бесчестия. Вы поцеловали ее — да, конечно, я понимаю, вы обнаружили ее в собственной спальне, однако это вовсе не давало вам право распускать руки.

Внезапно Изабелла, бывшая до сих пор молчаливым зрителем развернувшейся перед ней сцены, поднялась и, подойдя к пожилой даме, обеспокоенно взяла ее за руку:

— Пожалуйста, не расстраивайся, бабушка. Я уверена, все это можно решить разумно. — Выпрямившись и расправив плечи, она окинула лорда Бингхэма презрительным взглядом: — Я вполне могу понять ваше нерасположение к браку со мной, лорд Бингхэм, и вы, вероятно, сознаете, что я сама испытываю не больше желания выйти за вас замуж, чем вы — жениться на мне. Мы сейчас вас непременно покинем, но прежде, чем это произойдет, я должна сказать вам, что ваше поведение с самого начала нашего знакомства было весьма далеко от того, которое я могла бы ожидать от джентльмена вашего положения.

— Вы совершенно правы, и я прошу прощения за все несчастья, которые доставил вам и вашим слугам в ту ночь на дороге. Не знаю, насколько это важно, но я хотел бы вас уверить, что никогда не имел намерений причинить зло кому-либо из вас.

— Мы не знали об этом, стоя безоружными перед разбойником в маске и с пистолетом. Но что касается меня, этот эпизод исчерпан.

— Не совсем, — коротко бросила графиня. Достав из ридикюля обитую бархатом коробочку, она осторожно положила ее на стол перед лордом Бингхэмом. Слегка озадаченный, он переводил взгляд с коробочки на пожилую даму. — Бриллианты, лорд Бингхэм. Пришло время их вернуть. Я с облегчением избавлюсь от них после стольких лет. Они служили постоянным напоминанием о времени, которое мне больно вспоминать.

— Вам не следовало держать их при себе, графиня.

— Гордость, лорд Бингхэм. Моя гордость мешала мне с ними расстаться — хотя именно вы, пожалуй, меня прекрасно понимаете. Я спрашиваю вас в последний раз. Возможно, вы пересмотрите свое решение и женитесь на моей внучке?

Тем же тоном, которым он, вероятно, отклонял протянутую ему коробочку с леденцами, он ответил:

— Нет, графиня, определенно нет.

Леди Эйнсли поняла, что его решение окончательно. Она выглядела потерянной.

— Тогда, если вы позволите, я больше не буду терять свое и ваше время. Пойдем, Изабелла.

Сопровождаемая внучкой, графиня покинула комнату. Беллу охватило ледяное спокойствие. Ее больше ничто не волновало, кроме чувства стыда и унижения. Однако с ними она была не в силах ничего поделать. Все доводы ее бабушки этот ужасный человек хладнокровно и решительно отклонил, к тому же вел он себя совершенно бессовестно.

Изабелла столкнулась с лордом Бингхэмом лицом к лицу, когда тот придерживал перед ней дверь, пропуская ее вперед, и, едва встретив ответный взгляд, чопорно выпрямила плечи. Ланс видел, как мисс Эйнсли героически пытается овладеть собой — эту борьбу она выиграла. Молодая леди выглядела царственно горделивой — как юная королева, когда, увенчанная темно-синей шляпкой вместо короны, проследовала прочь за своей бабушкой.

Лишь бешено пульсирующая жилка на шее свидетельствовала об охватившем Ланса смятении, когда он с чувством озабоченности и сожаления смотрел на удаляющуюся девушку. И все же лорд Бингхэм ощущал облегчение оттого, что ему удалось избавиться от стоящей перед ним дилеммы. Он убеждал себя положиться на интуицию и инстинкты, безошибочно убеждающие его в том, что не стоит воспринимать всерьез угрозу графини привлечь его к суду. Ланс еще раз мысленно перечислил все причины, по которым не хотел жениться снова, жертвовать собой ради брака с Беллой Эйнсли.

Однако, провожая взглядом молодую красавицу, лорд Бингхэм никак не мог избавиться от мыслей о том, что своими поступками — и особенно если скандал действительно вспыхнет подобно взрыву тысячи снарядов, — он непреднамеренно, но весьма эффективно погубит ее будущее. Если бы не его проклятая гордость, он мог бы сбросить эту маску неприятия брака и жениться на мисс Эйнсли. Безусловно, было бы в высшей степени разумным проверить испытываемые им по отношению к ней чувства, прежде чем рвать с ней отношения.

Правда заключалась в том, что его очень сильно влекло к Белле и она была слишком привлекательной молодой женщиной, чтобы любой мужчина мог спокойно от нее отказаться. Его глаза бессмысленно созерцали дверь, через которую она только что удалилась, словно на ее блестящей, лакированной поверхности остался отпечаток лица Беллы Эйнсли. Сила собственных чувств потрясла Ланса, он был несколько смущен эмоциями, проснувшимися в его сердце. Да, сейчас он не смог бы определенно описать испытываемые им ощущения, ибо не находил для них слов. Все, что сознавал Ланс Бингхэм, так это то, что новое чувство казалось ему странным, прекрасным и сильно отличающимся от предыдущего жизненного опыта. Будто бы он провел всю жизнь в ожидании встречи с прелестной красавицей, однако брак с Изабеллой Эйнсли не мог даже и обсуждаться.

После того как Белла покинула дом лорда Бингхэма, что-то внутри ее, какой-то яркий и внушающий надежду свет, разгоравшийся при одной только мысли о Лансе Бингхэме, потускнел и погас. Однако присущая ей гордость заставляла Изабеллу держать себя в руках, не обращать внимания на внезапно образовавшуюся пустоту в душе, не желая дать понять окружающему миру постигшее ее отчаяние и одиночество.