Предательница. Как я посадила брата за решетку, чтобы спасти семью - [20]

— Встречался с Соней, спрашиваю: как там Фрэнни? Я-то знал, что она родила, но мне было интересно, что Соня скажет. Она говорит, что у нее девочка и я могу заскочить на той неделе, когда она отдохнет. Асси, ведь это неуважение — «можешь заскочить на той неделе». Понимаешь, Ас, чистое неуважение. Что они, на хрен, о себе возомнили?

Он был зол. Злился на Соню и Фрэнсис — свою племянницу, которую знал с самого рождения.

После ареста Вима малышка ежедневно целовала его фото, а каждую неделю мама и бабушка брали ее с собой на свидания в парижскую тюрьму Санте. Они выезжали в половине третьего ночи, чтобы успеть встать в очередь посетителей к 8 утра. Очередь выстраивалась на улице вдоль тюремной стены. Никакого укрытия на случай дождя, ветра, снега, жары или мороза не предусматривалось.

Это была живая очередь. В полдень тюремщики открывали ворота и запускали первую партию посетителей. В час дня ворота закрывались, и тем, кто не успел зайти, велели расходиться. Следовательно, главным было попасть в голову очереди, так что мама и бабушка Фрэнсис изо всех сил старались добраться на место не позже восьми утра. В помещение для свиданий поднимались по древней винтовой лестнице. Наверху находились крошечные кабинки площадью едва ли не с половину квадратного метра со стеклянной панелью, разделяющей посетителя и заключенного. Физические контакты были запрещены.

Соня и Фрэнсис навещали Кора, а мама — Вима. Меняться во время свиданий не разрешалось, но иногда, если кабинки оказывались рядом, а охранник смотрел в другую сторону, Соня и Фрэнсис могли увидеться и с Вимом.

Впоследствии, когда Кор и Вим ожидали экстрадиции под охраной в гостинице, близким разрешили пожить вместе с ними, и Фрэнсис тоже там бывала. Она навещала своего дядю и в голландской тюрьме. С десятимесячного возраста до девяти лет она всегда присутствовала на тюремных свиданиях со своим дядей, а после освобождения виделась с ним, когда он приезжал к ее родителям. Вим обычно брал ее с собой пообедать где-нибудь в городе.

Но начиная с 1996 года Вим почти не бывал у них.

Дети интересуют Вима ровно настолько, насколько он может использовать их, чтобы получить что-то от их родителей или других взрослых. Если ему что-то нужно от родителей, он будет исключительно внимателен к детям. Это срабатывало всегда — ведь человек, который так замечательно относится к детям, наверняка прекрасен и во всех остальных отношениях, разве нет? Ну а когда его принимали, Вим использовал ребенка как инструмент для исполнения задуманного. Еще минуту назад люди умилялись тому, как он играет с детьми, а сейчас он угрожает прибить их, если родители не выполнят его требования.

Мы старались держать наших детей как можно дальше от Вима, что в целом получалось, поскольку на самом деле ему было на них глубоко плевать. И как только он начинал проявлять интерес к кому-то из них, мы понимали — жди беды.

Вим сказал мне, что узнал о родах Фрэнсис от посторонних, и ему непонятно, почему мы ему ничего не сказали и не пригласили взглянуть на младенца. Он и сам знал почему — Фрэнсис боялась его как огня.

Мы с Соней не говорили Фрэнсис и Ричи, что за убийством Кора стоял Вим. Это знание было опасным для их жизни — Вим считает, что дети, которые «знают», не должны становиться взрослыми, «поскольку могут начать мстить».

Тем не менее Фрэнсис знала. На момент смерти Кора ей было девятнадцать, и она была свидетельницей многочисленных тревожных событий, происходивших и до, и после его гибели.

В бассейне, когда она пересчитывала шрамы от пулевых ранений на папином теле, он всегда говорил ей: «Это твой дядя сделал. Твой дядя — предатель». После второго покушения она своими ушами слышала крик Кора о том, что это подстроил Вим.

Сразу же после гибели отца мы предостерегли ее: Виму нельзя верить, его нужно опасаться, никогда не соглашаться на его предложения и держать от него Ричи подальше. Мы не стали объяснять почему, но Фрэнсис прекрасно поняла это сама. Она видела, как Вим к нам относится и в каком состоянии мы бываем при случайных встречах с ним.

Мы очень беспокоились. Мы не могли объяснить ей причину своих опасений, но мы хотели, чтобы Фрэнсис уклонялась от контактов с Вимом и не угодила в его силки. Он появлялся не ради встреч с ней, все, что ему было нужно, — деньги Кора, и он рассчитывал заполучить их через его детей. Когда из этого ничего не вышло, он быстро отстал от Фрэнсис.

И вот теперь он внезапно вновь заинтересовался Фрэнсис. Ничего хорошего это не предвещало.

По словам Вима, Фрэнсис якобы сказала одной из его подружек, что он «замочил ее папу».

— Не может быть, Вим. Ты что, и вправду так думаешь? — Я пыталась убедить его. Он, безусловно, знал, что мы боимся говорить о нем. И поэтому я не верила, что Фрэнсис действительно могла так сказать.

Конечно, Вим это понимал.

— Асси, послушай. Ты поговори с ней. Кто мне об этом сказал, не врет, сто процентов. Ладно, может думать так, если хочет. Я когда подсел, она на свиданку ко мне пришла один только раз. Неправильно это. И, раз такое дело, мне вообще неохота видеться с Фрэнсис. Но я знаю, что она сказала. И, понимаешь…