Предательница. Как я посадила брата за решетку, чтобы спасти семью - [131]

— И я тебя, милая, — говорю я с комком в горле и выталкиваю ее из дверей, чтобы не разрыдаться в ее присутствии. Ради нее я должна быть сильной.

Сколько горя.

15 марта 2016 года

Я не выходила из дома с момента, когда узнала, что иду под первым номером в расстрельном списке Вима. Но я же не могу до конца своих дней сидеть взаперти. Мне нужно было придумать способ обезопасить себя вне дома, раз уж мне объявлена война. Единственное, что пришло мне в голову, — использовать при выходе на улицу боевое снаряжение. У меня уже был бронежилет, защищающий жизненно важные части тела, и теперь я стала искать в Интернете средства для защиты головы и шеи. Все это удалось найти достаточно быстро. Я выбрала себе шлем и шейный воротник.

В тот день у меня гостили Ричи и Соня, и Ричи поинтересовался, чем я занимаюсь.

— Покупаю себе бронешлем, чтобы отбивать головой пули. К нему бесплатно дают защиту шеи, так что получается два предмета по цене одного, — пошутила я, чтобы разговор не принял серьезный характер.

Это не предмет для обсуждения с юношей его возраста, но дети знали, что может случиться. Заказывать шлем на свое имя было бы неправильно — так можно навредить следствию. Не может быть полной уверенности, что информация о покупке Астрид Холледер защитного снаряжения не утечет на сторону и не послужит наводкой для киллера.

Чтобы забрать шлем и воротник, я снарядила очень милого молодого человека, который не мог вызвать подозрений, что использует эти штуки каким-то нехорошим образом. Ему продадут все это без всякой задней мысли. В пять вечера он позвонил в дверь.

— Все прошло нормально?

— Да. Получил и шлем, и ошейник. — С этими словами он вручил мне большой синий мешок.

— Отлично! — сказала я и вытащила их из мешка. — Будем надеяться, что окажутся впору.

Я излишне резко водрузила шлем на голову и незамедлительно набила себе шишку. Ну что же, вроде довольно надежно. Попрактиковавшись и отрегулировав застежки, я смогла правильно подогнать шлем.

С защитой шеи все было гораздо проще. Все подошло, но выглядела я дико. Я буду выделяться в толпе, как телеграфный столб в чистом поле. Ходить в таком виде нельзя, но в сложившихся обстоятельствах придется.

Я достала из гардероба большую шаль и обмотала ей шлем и воротник. Получилось что-то вроде хиджаба, маскирующего защиту.

— Ну вот. Так получше, — сказала я сама себе.

17 марта 2016 года

Мне звонят сообщить, что неисправна моя камера видеонаблюдения, направленная на улицу. Безопасники считают, что причиной может быть обрыв кабеля. Это меня пугает. Если это действительно так, вполне возможно, что кабель перерезал тот, кто следит за мной и не хочет попасть на камеру.

Я посылаю сообщение Питу. Пишу, что он должен об этом знать, поскольку сейчас я еду домой. Если что-то случится, им нужно будет учесть этот факт в материалах следствия.

Бронежилет уже на мне. На подъезде к дому начинает барахлить двигатель моей машины. Только этого не хватало! Они что, еще и с машиной нахимичили? Сначала камера, теперь мотор. Страх отзывается спазмом в желудке. Но останавливаться тоже нельзя.

Я надеваю свой ошейник и достаю шлем. Выбираю дорогу мимо полицейского участка, чтобы помощь была рядом, если машина заглохнет окончательно. Собираюсь бросить машину и побежать зигзагом между домами.

Теперь меня преследует какая-то машина. Пот течет с меня градом, сердце вырывается из груди. Я постоянно смотрю в зеркала. Машина продолжает висеть у меня на хвосте. Я заезжаю на круговую развязку и делаю круг, чтобы понять, действительно ли преследует меня эта машина.

Делать это на машине с неисправным двигателем рискованно, но мне надо убедиться. Я проезжаю мимо всех выездов с круга, а шедшая сзади машина, к счастью, уходит на один из них. Я становлюсь параноиком.

В обитаемый мир я въезжаю удручающе медленно. Улицы освещены, и мое настроение становится от этого получше. Я паркую машину, надеваю шлем и вхожу в дом.

Как я и говорила: ему пожизненное, но и мне тоже. Хотя я искренне надеюсь, что он проживет значительно дольше моего.

Стычка (2016)

Всю ночь я проворочалась в поту. Меня потряхивало, и я выпила аспирин, надеясь, что это поможет.

Я понимала, что заболеваю от напряжения. Через несколько часов я буду в одном помещении с заказчиком моего убийства. Как мне с этим справиться?

При появлении серьезной опасности человек обычно спасается бегством или вступает в борьбу. Сбежать я не могла: защитники имеют право допрашивать свидетелей, поэтому моя явка в суд была обязательна. Подраться было тоже нельзя — нас разделяли стеклянная перегородка и несколько работников суда.

Следовало успокоиться и умерить свой гнев. Сделать то же, что я делала на протяжении двух лет, слушая, как Вим вымогает у Сони деньги, запугивая и угрожая убийством, как клевещет на Кора, как унижает маму, как угрожает детям.

От этих речей кровь в моих жилах вскипала. Но, чтобы собрать доказательства, мне приходилось делать вид, что я считаю его разговоры и поступки совершенно нормальными.

За последние два года были моменты, когда я разрывалась между голосом разума, велящим мне сохранять благоразумие и дождаться действий Департамента юстиции, и горячим желанием немедленно перегрызть ему глотку.