Предатель - [2]

Уже после того, как он помог матери дотащить окровавленного отца до кушетки в комнате, после того, как она обмыла избитое лицо Онофрио, после того, как родители наконец заснули, Винни долго лежал без сна, снова и снова вспоминая то радостное чувство, которое охватило его от сознания победы над отцом. Это было самое сладостное чувство, когда-либо им испытанное. Он не ощущал вины — это чувство было ему незнакомо. Его мысли потекли совсем в ином направлении — он вспомнил про коричневую сумку.

Каждый вечер Онофрио собирал деньги с двух десятков мест в Литл Итали, где тайком продавали наркотики, затем на следующее утро переправлял их Бенедетто, рядовому мафиози из семьи Карлуччи. Залогом была жизнь Онофрио. Если он не отдаст деньги Бенедетто, то за свою жадность ему придется умереть. У Бенедетто был скверный характер, при любом проявлении неуважения наказание следовало моментально.

Винни, стараясь не шуметь, поднялся с кровати и на цыпочках пробрался в спальню родителей. Он подошел к кровати, опустился на колени около спящей матери, нащупал под матрасом сумку и осторожно вытащил ее.

В сумке было почти три тысячи долларов. Винни открыл свой тайник под половицей, где хранил журналы «Плейбой», презервативы и сотню долларов своих сбережений. Он положил в дыру деньги из сумки, задвинул половицу. Коричневую сумку он вынес на кухню, выкинул ее из окна в вентиляционную шахту, где ее должны были найти; наконец вернулся в свою комнату и вытянулся на кровати.

Завтра в это же время, думал он, спокойно засыпая, Онофрио Калабрезе будет лежать на дне бухты Шипсхед. Эта перспектива нисколько не тревожила его.

Глава 1

Винни Калабрезе стоял на углу Второй авеню и площади Св. Марка и наблюдал за кондитерским магазином напротив. Толстяк должен был появиться с минуты на минуту.

Винни не испытывал никаких эмоций от предстоящего дела. Единственным его чувством сейчас было нетерпение — в соседнем квартале виднелась крыша кинотеатра. Он знал, что «Прикосновение зла» начнется через восемь минут. Винни не любил опаздывать в кино.

Внешность его была выразительная — римский нос, густые черные волосы и борода, темные глаза. Он знал, как надо посмотреть на человека, чтобы тот испытал страх. Винни не был самым крутым вышибалой среди работающих на Бенедетто, но тем не менее ростом он был шесть футов[1] два дюйма[2] и весом добрых сто девяносто фунтов.[3]

Толстяк тянул фунтов на триста, но был тюфяком. Так что единственной заботой Винни было не опоздать в кино.

За шесть минут до фильма толстяк припарковал свой «кадиллак» на противоположном углу, с трудом выбрался из машины и направился к кондитерскому магазину.

Обождав немного, Винни последовал за ним. В магазине никого не было, кроме старика, торгующего сигаретами и взбивающего яичные кремы. Винни закрыл дверь, задвинул засов и перевернул табличку «ОТКРЫТО» обратной стороной. Взглянув на старика, он слегка улыбнулся:

— Вы закрылись на пять минут.

Тот безропотно кивнул и развернул «Дейли ньюс».

Шаркая кожаными ботинками по старому мраморному полу, Винни прошел мимо полок с товарами и взялся за ручку двери в подсобку. Слегка приоткрыв ее, Винни заглянул в маленький офис. Толстяк сидел, навалившись всем телом на обшарпанный стол. Одна рука быстро перебирала пачку мелких купюр, а другая буквально летала над калькулятором. Винни был потрясен. Никогда он не видел ничего подобного; толстяк был гением калькулятора.

— Кто ты такой, черт побери? — спросил он, поднимая голову и переставая считать.

Винни шагнул вперед и закрыл за собой дверь.

— Я друг того парня, который ссудил тебе пять тысяч долларов девять недель назад.

Он говорил с типичным для Литл Итали акцентом.

Толстяк кисло улыбнулся.

— И ты пришел сюда, чтобы мне об этом вежливо напомнить, да?

Винни медленно покачал головой.

— Вежливый парень был здесь на прошлой неделе, и на позапрошлой, и месяц назад.

— Так ты вышибала, да? — Толстяк произнес это, улыбаясь шире, и откинулся на спинку стула. Правая рука его осталась на краю стола, несмотря на явное неудобство этой позы.

— Ты когда-нибудь слышал о законах, дружище? Тебе известно, что твой друг действует противозаконно и что у него нет никаких улик против меня, ни единого клочка бумаги?

— Ты дал моему другу слово, — сказал Винни медленно. — Он тебе поверил, а сейчас ты разочаровал его.

Толстяк сделал движение, пытаясь выдвинуть ящик стола, но Винни его опередил. Развернувшись, он со всей силой врезал толстяку по роже. Тот хрюкнул, издал булькающий звук, но не выпустил ящика стола. Тогда Винни ударом ноги захлопнул ящик. В комнате раздался хруст. Толстяк взвыл от боли:

— Ты сломал мне пальцы!

«Теперь он долго не сможет считать на калькуляторе», — пронеслось у Винни. Он нагнулся, ухватил ножку стула, на котором сидел толстяк, и дернул. Тот кулем повалился на пол. Открыв ящик стола, Винни обнаружил там короткоствольный револьвер тридцать второго калибра. Задрав рубашку, он засунул его за ремень и произнес:

— Это опасная штучка, она тебе не нужна — поранишься еще!

Дотянувшись до пачки денег, Винни начал считать. Толстяк со сломанными пальцами и разбитым лицом глядел на него, не в силах ему помешать. Винни закончил считать.